ROMANCE CLUB
все горячие песни

Killian Lightwood // Киллиан Лайтвуд Charlie Hunnam

Amrit Doobay // Амрит Дубей Luke Pasqualino

---

Думаю, вы и без меня знаете историю этих потрясающих мужчин, поэтому не буду повторять здесь общеизвестные факты. Гораздо интереснее поговорить о наших будущих отношениях, верно? Я знаю, вы оба не в восторге от сложившейся ситуации, но я физически не могу отказаться от кого-то из вас. Пожалуйста, не заставляйте меня. Вы оба мне нужны. Я люблю вас обоих. И я лучше умру сама, чем буду выбирать между вами. Я понимаю, какую боль могу причинять вам обоим своей неопределенностью, но давайте попробуем написать свою историю, без оглядки на скрепные нравы.

---

заявка в пару: да, оба или один, давайте обсудим.

---

А не жирно ли тебе будет, девочка? возможно подумали вы, и будете неправы. Нет, мне не будет жирно. Хочу тройничок, но можем и попробовать в полиаморию, если вы понимаете, о чем я. Подробнее уже будем обсуждать с каждым из вас, но основу вижу такой - Киллиан остается в Индии, как личный телохранитель Амалы, которая возглавила Дюжину вместе с Амритом. Здесь много подводных камней в виде ревности и собственничества, но тем интереснее же!
Если вы придете, я уже буду счастлива, поэтому никаких требований. Помашите в гостевой, откликнусь сразу. Внешности на ваше усмотрение.

---

Ваш пост

Стоит закрыть глаза, как мне снова видится острозубая ухмылка и зловещий смех женщины из тени, а в ушах звенит от пронзительных криков ее жертвы, которая была обречена с самого начала истязания, и жестоких насмешек приспешников. Вот только что это было за видение? Воспоминание прошлого, которое оставило неизгладимый след в энергетике номера отеля? А значит, наши шансы на удачный исход дела и возвращение дипломата домой, в Лондон, стремятся к нулю, и он уже давно погиб? Или же просто я постепенно схожу с ума, уподобляясь судьбе бабушки? Я не знаю, чему верить, к кому обратиться за помощью и стоит ли вообще доверять группе людей, с которыми я знакома всего пару часов? Все, что я знаю о них умещается на паре тонких листочков личного дела да коротких переговоров в основном о деле и обсуждении найденных улик, достаточно ли этого, чтобы сделать выводы?

Я вжимаюсь спиной в угол комнаты, сжавшись, как котенок, сбив по пути лампу, которая сначала лишь покачнулась на тумбочке, а после медленно стала подчиняться законам тяготения, не в силах сдвинуться с места или даже позвать на помощь. Горло сдавливает спазм глухих рыданий, когда приходит осознание, что мне никто и никогда не поможет. Никто не справится с такой тяжелой ношей, не пройдет со мной рука об руку по жизни, поддерживая, зная, что в любой момент я могу сорваться в пропасть темноты, не сумев побороть семейное безумие. Может быть поэтому и сбежала мама? Я столько раз задавала себе этот вопрос, спрашивала небо и много плакала, что теперь практически не испытывала никаких сильных эмоций, только глухую боль в груди, где у обычных людей билось сердце. Я уже начинала жалеть, что согласилась на эту работу, надо было настоять на своем, сказать, что я не могу бросить брата и семейный магазин, но таким людям, которые пригласили меня в Индию, не отказывают.

Слезы стекают по моим щекам, слегка щекоча кожу, а в следующее мгновение я вздрагиваю от испуга, услышав грохот и звон стекла. Я затравленно оглядываю комнату, даже задерживая дыхание, в моей голове — это духи из видения вернулись, чтобы забрать меня с собой, отдать своей жестокой хозяйке, чтобы она набиралась сил для того, чтобы уничтожить все, что было мне дорого в этом мире. Я не знала, откуда уверенность в правильности моих суждений сидела во мне, но я всегда доверяла своей интуиции. В следующее мгновение сильные руки легли мне на плечи, отчего я едва не заорала, но судорожно вдохнув, узнала знакомый аромат парфюма, который иррационально внушил мне чувство защищенности. То чувство, которое зародилось в моей груди, когда он впервые взял меня за руку, чтобы всего лишь провести сквозь стайку нищих детишек, которые запросто могли бы меня обворовать. Не знаю, почему, но я была уверена, что рядом с Киллианом буду действительно как за каменной стеной. Он никогда не обидит меня и никому не позволит. Делаю еще один вдох, даже прикрывая глаза, смаргивая слезы и успокаиваясь от одного лишь ощущения тепла его тела рядом.

Дом. Спокойно. Хорошо.
Он. Мой дом.

Стоит поймать себя на последней мысли, тут же резко дергаюсь, ненароком чуть не путаясь в длинных юбках сари, которые все еще было очень непривычно и неудобно носить, невольно отстраняясь назад, ошарашенно смотря на мужчину, который также недоуменно смотрел на меня в ответ. Качаю головой и делаю попытку подняться на ноги, но колени подкашиваются, стоит мне увидеть в узоре на обоях за спиной у Лайтвуда отголосок насмешливого прищура глаз и тень жутковатой улыбки. Позволяю себе крепко ухватиться за плечо капитана, сосредотачиваясь лишь на его глазах, которые [должно быть от беспокойства за меня, какой стыд] приобрели более темный оттенок грозового неба перед самым началом грозы. Стараюсь вернуть себе самообладание, ощущая под пальцами как перекатываются стальные мышцы под водолазкой, осознавая, что теперь совершенно позорно краснею от смущения. Он такой большой и сильный в сравнении со мной, должно быть воспринимает меня, как маленькую девочку, которую нужно всеми силами защищать. Расправляю плечи, уже более уверенно стоя на ногах и спокойно киваю атташе, вновь натягивая маску спокойствия. Наши коллеги не должны увидеть меня в таком состоянии, особенно мистер Роуз, он словно спит и видит, как выгнать меня из группы. Но теперь я уверена, что мое присутствие в этой группе, в этом расследовании, обязательно.