[indent] Высота под ногами пьянила сильнее шампанского и всех вин, вместе взятых; хотя со своими страхами за годы работы Кэрри привыкла расправляться так же жестко, как с противниками, но высота все равно манила и пугала одновременно. Там, далеко от земли, создание, не сотворенное летать, никогда не бывает в безопасности, даже если под ногами тонны бетона; достаточно вспомнить трагедию 11 сентября, чтобы понять, насколько это ничтожное успокоение. Достаточно кому-то просто подорвать основы первого этажа под ними, и здание сложится, как карточный домик, погребая под собой хрупкие человеческие тела, бессильные что-либо противопоставить. Кэрри, непонятно чему конкретно улыбаясь, потягивала шампанское, водя взглядом по всем, кто попадался на пути, и, будто составляя сценарий фильма, представляла, кто как себя поведет, если начнется непоправимое. И сомнений не было только, пожалуй, на счет доктора, этот, как ни крути, в любом раскладе сценария кинется пытаться спасать жизни пострадавшим, даже если будет в состоянии перемещаться только ползком. Таков его внутренний двигатель, что поделать, до последнего вздоха нужно, смертельно нужно спасать невинных граждан, потому что может, его этому учили. Может, все не так невинно, и просто дразнит чувство Мессии, горделивое наслаждается своей важностью, трепетом обожествления как последней надежды в глазах раненых, Кэрри не готова была отметать такой мотив как вполне вероятный, потому что ни в чью святость не верила.
[indent] Джим, наверно, бросится пытаться поймать, схватить, отомстить, а, если не возможно, возьмет на себя роль организатора эвакуации, что обычно и поручают самым дисциплинированным из толпы, то есть воякам. Насчет Джека мысли были расплывчаты, она его плохо знала, но пока не была готова утверждать, что его бесшабашная несерьезность такая искренняя, которая сработает в минус в минуту форс-мажора. Иви… Иви слишком чувствительная, либо растеряется, либо впадет в другую степень крайности. Хаос, крики, стоны, росчерки кровавых штрихов, стоящая столбом пыль, мешающая нормально дышать. Это кого угодно выбьет из равновесия…. О себе самой Кэрри почему-то не думала, ибо слишком зачаровывала картина, которая могла бы открыться перед глазами, если встать на самый край крыши в миг, когда колосс будет падать вниз. Захватывающее дух зрелище трудов, обращающихся в ничто, увлекающих за собой в никуда пойманные в ловушку жизни, не успевающие еще даже сообразить, что происходит. Так она смотрела в новостях, сидя в кафе Лондона, как оседают вниз башни, но все, что могла осмыслить в своей голове в тот миг, это сожаление, что не может стоять там, наблюдая за приближением самой смерти до самого конца как в замедленной съемке, очарованная чудовищным кадром.
[indent] Интересно, кто-нибудь из этих людей, сидящих рядом с ней и веселящихся, предполагал, что может прямо сейчас умереть, думал об этом? Представлял себе, с какой эмоцией встретит этот последний миг? Минимум трое из компании за этим столом видели мрак адских дверей достаточно близко, чтоб ноздри уже пощекотал запах серы, но вопрос был не в этом. Страх смерти – это одно, зелье, влитое в вены каждого, кто в ладах со своими инстинктами, но многие так боятся о ней думать, словно отрицая её приход, они смогут его отсрочить. Много лет назад Хилл думала так же, пока не поняла, что костлявая – компанейская старуха, она уважает тех, кто приветлив к ней, а потому не гоняется, лишь мирно ходит рядом, обещая обнять ласково, когда наступит срок, и нить порвется.
[indent] Хорошо, что здесь не было телепатов, потому что объяснить, каким образом в её голову лезли мысли о таком, что называется мрачном, когда кругом шум веселья в кругу друзей, Кэрри не могла. Лишь предположить, что это следствие постоянного напряжения внутри и снаружи, невозможность решить задачу, которая уже измотала до дна; в такие моменты многим хочется сбежать от этого любой ценой, пусть даже последним побегом в своем бытие. Однако, как бы утомлена не была морально лисица, самоубиться ей в голову не приходило, не те были выработаны привычки; о, нет, если уходить, когда вынудят, только забрав за собой так много виновных, как только сможет. А так, чтобы самовыпилиться, выполнив чужую цель своими руками, нет, для Кэрри была слишком жадной эгоисткой, любой, кто хочет награды, должен её своим трудом добыть, облегчать эту дорогу глупо.
[indent] Бросив беглый взгляд конкретно на четкий профиль Итана, она про себя ухмыльнулась, вспомнив, что ничуть не смущалась перспективой пустить пулю в подвернувшегося в момент отступления ради спасения лисьей жизни гражданского, даже при условии, что в её положении он был не виноват. Дернулся бы звонить, попытался бы отбиться и разоружить, стал бы виноват в препятствии к спасению, а это тот же приговор, так её учили и так выучили. Всех спасти нельзя, а жертвы в любом деле неизбежны. Наверно, было лучше тогда, несмотря на то, что доктор не оказывал сопротивления, убрать его с дороги, едва закончилась перевязка, потому что невозможно не думать о том, что через его глупую импульсивность ей сели на хвост, затащив в эту гонку. Превращаясь в бесстрастного хищника, рано или поздно теряешь осторожность, зарываешься в своей самоуверенности, а это плохо, но, оставаясь человеком, даже самым рациональным и осторожным, рано или поздно попадаешь в петлю эмоций, которых быть не должно.
[indent] Эти люди, мило улыбающиеся, радушно откликающиеся, смеющиеся просто над тем фактом, что им уютно вместе, были опасны не только их знанием о ней, они больше всего были опасны для неё чужим знанием о том, что важны ей. Да, дурак тот, кто сунется к Джиму, но Эвелин или Миллисент, даже сам Итан, они уязвимые точки, и у тех, кто имеет зуб на саму Кэрри, однажды подвернется случай приставить им дуло к виску, диктуя свои условия, тогда что? Что тогда? Как минимум то, что Джим Райт, который сейчас вроде как на её стороне, первым сожрет Фокс, если она не исправит случившееся, пусть даже ценой её жизни. Классные перспективы! Надо было с Тимом оставаться.
- За друзей, - эхом отозвалась к тосту из уст Эвелин женщина, поднося бокал к губам.
