Эдмунд II Рыжий, владыка Объединенных Королевств и Северных Пределов тревожно дремал поверх чистых шелковых простыней. Влажные ладони судорожно стискивали сорочку на поджатых коленях, плечи то и дело вздрагивали, будто от озноба: Его Величеству не спалось.
Он уже давно не тот голенастый недоросток, коротающий дни одиночества в холодной башне с запретными книгами. Он знал, почему сон не шел именно сегодня, выучил за годы заключённой с демоном сделки.
Где-то в замке древние часы бьют полночь.
— Ыынмф, — последовало в ответ на первый скрип. На второй король сердито открыл глаза и уставился в темноту перед собой. Натянуть подушку на голову не прокатывало даже тогда, в самом начале, что уж говорить по прошествии стольких лет: демон захочет — демон засунет этот мерзкий скрип тебе в самый череп.
Сколько бы слуги не чинили эту доску по приказу короля, она каждый раз ломалась, снова и снова. Каждую ночь.
От глубокого голоса всегда что-то внутри болезненно содрогалось, а прикосновение заставило кожу на всём теле ощетиниться мурашками. Эдмунд поёжился и заставил своё мычание звучать требовательно и недовольно. А не радостно, как могло вначале показаться, Боже упаси!
— Ты! Будешь первым демоном в аду, заплывшим жиром, если будешь так много жрать. Не хочешь лучше его растрясти? — Эдмунд вскинулся на кровати, смерив демона возмущенным взглядом.
А потом скривил лицо в гримасу и процедил:
— Посмотри на себя, Белф, ты же пачкаешь мои простыни! Тебе известно, что в наше время ещё не придумали адекватных способов отстирывать запах серы с постельного белья, а? Фу.
Предупреждая дальнейшую реакцию весьма обнаглевшего демона, король деловито перешагнул через него и спрыгнул босыми ногами на пол, придерживая подол ночной сорочки.
— Эй! Я не виноват, что фасон ночной сорочки у всех одинаковый! Вот, смотри: у шнуровки НЕТ рюшек, это мужская. МУЖСКАЯ. Когда ты успел стать таким непроходимым чурбаном?
Если отвечать на все колкости демона, можно очень скоро и незаметно оказаться у него в пасти. Эдмунд понимал, на чём пытается сыграть Бельфегор. В конце концов, отродье геенны отыщет лазеечку в его изворотливой защите и ужалит в самое больное: разговоры об убитых родственниках были лишь началом, но, всё же, довольно беззубым. Эдмунд достаточно сильно ненавидел свою семью, чтобы тоненький, хлипкий червячок совести мог доставить его гордой крылатой душе сколь угодно вреда по поводу их безвременной кончины.
Король прошлёпал по холодному полу на середину комнаты и остановился. Лунный свет падал сквозь высокие окна, расцвечивая комнату черными крестами поверх белого холодного полога. Развернувшись, Эдмунд набрал в лёгкие воздуха, но потом передумал говорить. Отбросив руку в сторону, он драматично уставился на стену, сверху донизу увешанную разноразмерными портретами его предков-монархов. Обняв себя поперёк груди, он вперился в вытянутое бородатое лицо своего одноглазого троюродного прапрадеда.
— Я не доволен тобой, Бельфегор.
Только главное поменьше смотреть на это адское отродье. Достаточно было толики его потустороннего обаяния, как у великого короля начинали подкашиваться колени. Нет уж: сегодня у дьявола не выйдет, нет, сэр.
Впрочем, от себя Эдмунд секрета такого не держал — его сердце было беспросветно потеряно в сгустке темноты, по-хозяйски марающем его спальню.
[sign] [/sign][nick]Король Эдмунд[/nick][status]one soul is stolen[/status][icon]https://i.imgur.com/yNsoygv.png[/icon][lz]Раб Короны, Владыка Ничего[/lz]

Отредактировано Aurelian Ionescu (21 Авг 2020 19:41:28)

Вот надо было ему всякую хорошую идею извратить и опошлить. От одного намёка уже сладостно сосало под ложечкой, но сегодня ночью Эдмунд — Король-Колдун, а это значит никаких поблажек в первую очередь самому себе. Как бы не хотелось чувствовать жаркое дыхание на своей коже, нужно было держать мину. При, надо заметить, очень, очень плохой игре.
— Ой, кончай придуриваться, — беззлобно буркнул король, воровато скосившись в сторону демона. — Забудешь тут о тебе... И оставь всё как есть. Пока.
Чёрный силуэт скользил по королевским покоям зловещим напоминаем о цене, которую маленький принц так легко согласился заплатить. Что ему, существу из бездны, до человеческой возни? Он и про чувства-то никакие не знает, а его слова — очередная попытка беззаветно купленного короля поддеть. Но, собственно, какая разница? По слухам, ходящим по замку, Эдмунд сношался с существами и похуже, каким-то демоном сплетников не удивишь. И всё же шуток про любовь к демону Эдмунд не любил даже сильнее, чем намёки на источник внезапных смертей всех остальных членов королевской семьи.
— Да-а, да, иди, угощайся! — Эдмунд ткнул пальцем в спину Бельфегора. — Пока ты тут пьянствуешь, Северные Пределы собирают войска! Знаешь, что мне их эрл тут высказал? "Право на свободу земель своих возвернуть намерены"!
Король в отчаянии взмахнул руками и страдальчески свёл брови.
— И вот я тебе напомню: в договоре было владение всеми моими землями. Всеми! А эти вонючие крестьяне задумали отделиться от меня! Нет "Объединенных Королевств И Северных Пределов" — нет и сделки.
Эдмунд шумно выдохнул и страдальчески запустил пальцы в волосы, заводя их назад и демонстрируя искажённое отчаянием лицо лунному свету.
— За ними ведь потянутся остальные владения. Какой же я король, если мне нечем будет править? Бельфегор, - он повернул лицо к демону, снижая тон практически до шёпота. — Ты обязан сделать что-нибудь. Я не могу допустить, чтобы всё развалилось. До сих пор всё было так хорошо.
Всё было хорошо. Зачем нужна любовь народа, любовь своих подданных, когда у тебя есть возможность взглянуть в глаза бессмертного зла? Зачем тебе чья-то выслуга и подхалимы, если ты можешь веселиться с кровожадной красотой самой Преисподней? Эдмунд не питал никаких иллюзий, но он знал, что пока что ещё нужен Бельфегору. У демона были свои способы добиться того, чего он хочет, но при этом жалкий человечишка знал его имя. Это в определённой степени давало какое-никакое вооружение ему в этом неравном бою.
Но Эдмунд не хотел с ним сражаться. Давно уже перестал хотеть. Да и от крови он уже порядочно устал.
[sign] [/sign][nick]Король Эдмунд[/nick][status]one soul is stolen[/status][icon]https://i.imgur.com/yNsoygv.png[/icon][lz]Раб Короны, Владыка Ничего[/lz]

— Да чего ты прицепился?! — Взвился Эдмунд. — Все так ходят! А это, это черта бандитов и убийц — короткие волосы. То, что успело отрасти после заточения. К тебе... Ты!..
Король резко обернулся на демона, полный решимости поставить рогатого выскочку на место. Он ведь не слабым человеком был, Эдмунд. Импульсивным, мнительным, чувствительным, но не слабым. Он мог осадить любого из своего двора, не чурался замарать собственные руки, чтобы приструнить нижайшую собаку, но здесь — совсем другое. Бельфегор вытягивал последнюю решимость из сердца, и Эдмунд знал, что виной тому его собственная падкость на восхитительно прекрасное чудовище из мира тьмы.
— По-твоему, я и спать должен в латах? В таких чёрных, с шипами, на которых нанизаны черепа врагов, — выразительно описал король, вертя в воздухе несуществующие черепушки. — Смею тебя заверить, в таком виде меня можешь наблюдать только ты. Ну, и камердинер.
Уже когда взгляд встретился с выразительным лицом, на котором заманчиво играли тени, голос короля опасно зазвенел, выдавая волнение. Он фыркнул, сглотнул и смерил Бельфегора взглядом. А потом выдохнул и бросился на шаг ближе.
— Нет! Нет. Я не хочу, чтобы ты их убивал, — Эдмунд, как умел, всматривался в глаза демона, ощущая, как ритм сердца набирает обороты, а холод от пола поднимается выше щиколоток.
— Не всё... Не всё можно решить смертью. Живой ценнее мёртвого, разве нет? — Негромко продолжил он. — Если умрёт эрл, люди взбунтуются. Король-из-за-Моря набирает силу, возможно, он сделал этому эрлу какое-то предложение, ведь когда-то давно это была его земля.
Рассуждая, Эдмунд медленно подошёл к креслу и коснулся пальцами подлокотника.
— Советники говорят сделать Северным подарки, но я им не верю. Возможно, они сговорились и хотят получить ресурсы для найма людей и осады замка, — проходя мимо, король проводил рукой дальше по спинке кресла, старательно не касаясь сидящего в нём красавца. К запаху серы же он привык на самом деле. — Мы должны вселить в них страх. Мы должны сделать так, чтобы они не могли даже помыслить о том, чтобы пойти против меня.
Остановившись у края кресла, Эдмунд усмехнулся и протянул руку к бокалу в руке демона.
[sign] [/sign][nick]Король Эдмунд[/nick][status]one soul is stolen[/status][icon]https://i.imgur.com/yNsoygv.png[/icon][lz]Раб Короны, Владыка Ничего[/lz]

Отредактировано Aurelian Ionescu (21 Авг 2020 22:35:23)

Одним из самых внушительных козырей в арсенале демона был его голос. Он мог нести любую угрожающую чушь, и Эдмунд оказывался захвачен в чарующие тиски. В общем-то, он был не самым лучшим колдуном, впрочем как и правителем.
— Ты жулик, Белф. Приходи днём, полюбуешься на твоё Королевское Величество во всей красе, — поморщил нос Эдмунд, но улыбки не сдержал. Не так уж и часто приходилось заставлять демона брюзжать, так что если для этого придется пощеголять в глупой сорочке, Эдмунд был совсем не против. Впрочем, на случай если и это надоест, всегда было припасено надёжное и кардинальное решение.
— Драгоценная парча, корона, регалии. Крест на груди. Такой милый, совсем не страшный Божий символ. И, да, не прибедняйся, у тебя нет души.
Приняв бокал, король на несколько мгновений замер, вбирая ощущения от прикосновения к коже. Вопреки расхожему мнению, касание демона горячее. Такое, как будто ещё немного, и в этом жаре забьется ритм крови, как у самого распалённого зверя. Эдмунд верил, что прикосновение ангела было бы ледяным, как безразличный свет луны.
Хотелось ещё.
Отпив из бокала, король прищурился и пристроился на краю подлокотника, убирая растрепавшиеся волосы за плечо.
— Эх-хех. Ты — старый демон, Белф. Никакой изобретательности, — ухмыльнувшись, Эдмунд облизнул алые остатки и воззрился на бокал, смачно чмокнув губами. — Можно сказать, впервые даю тебе свободу выбора, а ты от меня приказа ждёшь. Я знал, что тебе нравится бегать по моим поручениям, но не настолько же?
Скосившись на демона, Эдмунд заставил себя не отводить взгляд. Игра с огнём, не оставляющая видимых шрамов — такой удел всех безумцев, влюбившихся во мрак. Жестокий, своенравный Бельфегор не любил трудных задач в мире людей, ему больше нравилось превращать смертные тела в виртуозно пассированные кусочки, и Эдмунд это знал. Обычно этого более чем хватало, но если ты основываешь своё правление на помощи потустороннего, порой запросы меняются. И король прекрасно знал, сколько гордости клубится в этом дьявольском существе. Смеяться над оковами было категорически опасно.
[sign] [/sign][nick]Король Эдмунд[/nick][status]one soul is stolen[/status][icon]https://i.imgur.com/yNsoygv.png[/icon][lz]Раб Короны, Владыка Ничего[/lz]

Отредактировано Aurelian Ionescu (21 Авг 2020 23:53:40)

Эдмунд цокнул языком и сжал губы, отведя взгляд от демона, чтобы он не заметил торжества во взгляде.
Ему всегда виделся колдовской договор очень подходящим для венценосных особ. Кто, как не существа, сотканные из гордости и власти, поймут августейших правителей людей? Равно как и наоборот. Союзы, порождённые мраком, давали самые легендарные плоды, правда, разглядеть в них вмешательство сил тьмы способны лишь те, кто сам когда-то дерзнул посмотреть в бездну.
А потому Эдмунд знал, как Бельфегор не любит своё положение. Архидьявол, надо думать! И вдруг вынужден служить, пусть даже и самому королю. И демону было глубоко наплевать, что сам король находится в том же услужении перед ним — надменный смертный, танцующий на самой грани смертоносного лезвия. Договор делал рабами их обоих, но строил вокруг них золотые дворцы и благоухающие сады, по крайней мере Эдмунд видел это так. Но ему было мало дарованных богатств.
Безразличие дьявола всегда ранило. Не мог он, вечный, постичь, как может биться человеческое серце, или как пылко можно желать малейшего проблеска одобрения и желания в бесконечно чёрных, жестоких глазах.
— О, не нужно так говорить, Великий, — король пригубил вина из бокала, изо всех сил игнорируя прикосновения к себе. — Во многих ситуациях ты всё ещё сам волен поступать так, как считаешь нужным.
Не выдержав, он через пару мгновений полуобернулся на месте и вздохнул, с интересом разглядывая чудовище в своём кресле.
— Всё тебе так скучно, да? На следующей неделе мы со Святой Инквизицией едем травить язычников в соседнем графстве, хочешь присоединиться? — Король ласково улыбнулся и свободной рукой коснулся демонических пальцев. — Будет много казней. Крестьянки такие: "Уаааа! Отпустите меня, я не ведьма", а дети "Оуаа, где моя ма-ама", ну и всё такое. М? Сможешь посмотреть на твою гильотину в действии.
Эдмунд заглянул Бельфегору в глаза. Как же хотелось, чтобы между ними не было этой гадкой, нелепой неурядицы с проданной душой, всем этим пожиранием и служением. Почему нельзя, чтобы он просто стал настоящим? Улыбался бы так насмешливо, игриво своей красивой улыбкой, испытывал радости сна и вкусного завтрака, а не только жестокости и плотских утех. Более ни в чьем присутствии Эдмунд не чувствовал себя настолько бесконечно одиноким.
— В очередной раз! — Моментально вспылил король, вскидывая глаза к потолку и откидываясь к спинке кресла, воздевая бокал с вином повыше. — Этим людям нужен палач, а не милосердный король, в этом вся проблема! Они считают, что если Север собрал достаточно сил, то это повод напомнить о своем подчинённом положении! Я не дал слабину, когда явился ты, Бельфегор, и я не давал слабину с тех пор! — Король в гневе ткнул пальцем в сторону демона. — Мы не можем убить всех, иначе некем будет править, и мы не можем допустить потери Северных Пределов! И я не собираюсь сочетаться браком ни с одной из их грязных девок!..
На пару мгновений король задумался и его лицо разгладилось. Продолжая свою мысль, он пробормотал себе под нос:
— Если только можно было бы остановить Северного короля...

[sign] [/sign][nick]Король Эдмунд[/nick][status]one soul is stolen[/status][icon]https://i.imgur.com/yNsoygv.png[/icon][lz]Раб Короны, Владыка Ничего[/lz]

Эдмунд пожал губами и замер на месте, провожая взглядом Бельфегора. Он долго молчал, прежде чем снова нарушить тишину.
— Напомню тебе, демон: я заложил свою душу, чтобы приказать тебе убить собственного отца, мать, сестру и двух старших братьев, придумав особую смерть для троих из них. Достаточно ли жестокости в том, кто казнит своих близких вперёд преступников, еретиков и повстанцев?
Это не было предметом его гордости. Отнюдь нет, и холодный, низкий голос не прятал этого. Но и отрицать своих преступлений Эдмунд был не намерен. Он видел в этом естественный ход вещей: он был рождён не таким, как другие, и видел иной порядок вещей в его августейшем кругу. Хорошие короли не умирают своей смертью, равно как и плохие: только никчёмные монархи доживают свои годы, дряхлея и теряя разум на никчёмном троне. Самый верх тем самым замыкался с самым паршивым низом кольцом человеческих страстей: здесь тоже власть принадлежала сильнейшему, и Эдмунд оказался таковым.
Король медленно поднялся с места, невидяще смотря в лунный свет перед собой. Как объяснить демону, что момент упущен: никакие женщины не способны занять место подле такого короля. Как объяснить, что прошло слишком много лет, слишком много ошибок сделано, и королевство уже распадается — это было естественно, и никакими отпрысками его не спасти. Эдмунд собирался просто дожать этот проклятый клочок земли до последней капли, чтобы, насладившись своим триумфом, бросить наконец в объятья своего возлюбленного мрака. Да, он боялся. Да, он не собирался сдаваться так скоро. Но как это может понять демон, такой простой в своем величии?
— Думаю, это было бы красиво. Умереть в бою, — выдохнул он, оборачиваясь. Он не смотрел на Бельфегора, только мечтательно обводил воздух над его головой. — Вызвать северянина на дуэль и сразить его, а потом пасть от нанесённых ран. Люди будут впечатлены, если я предотвращу кровопролитие подобным жестом. Это будет зрелищно. Может, когда-нибудь кто-то запечатлеет это в картине или, скажем, в поэме.
Прикидывая возможности, король неопределённо взмахнул кистью и проследовал вокруг кресла. Однако всё это время его мысли были поглощены демоном. Его последний хлёсткий выпад ранил и саднил, и Эдмунд не мог ничего с собой поделать. Рядом с ним находилось совершенство, превосходное существо, икона красоты и силы. Знание того, что архидьявол подчинён его воле сводило с ума, заставляя трепетать от желания и восхищения. Напряжение нагнеталось внутри, жар разливался по телу, и давящее, душное чувство пробуждало внутри всё то, что способно из человека сделать слугу Ада. Прогладив ладонью по спинке кресла, Эдмунд заговорил снова:
— Старуха ведунья говорила мне, что вы, демоны, легко держите на ладонях всю вселенную, но при этом вы — как стеклянное зеркало, беспристрастны и бесчувственны, и всегда будете лишь отражением видимого мира. В то время, как человек в хаосе непостоянства остаётся открытым и нерациональным, — ладонь переместилась сначала на плечо Бельфегора, потом он медленно прикоснулся к груди и шее. — И потому человек, подобие Бога, призывает вас взглянуть на смертный мир, а не наоборот. Вы ведь потому так жаждете человеческих душ, что отчаянно стремитесь вкусить толику проклятия создателя, наречённой жизнью?
Он склонился ближе к вороной макушке, хищно припадая на спинку кресла. Голос становился тише, вкрадчивей:
— Боль, радость, воля. Похоть, тревога, страх, надежда. Любовь — можешь себе представить? Ты можешь себе всё это представить, Белф?
Опасность прикосновения к опаснейшему существу только сильнее горячила кровь, и Эдмунд был твёрдо намерен нырнуть в огненный омут, во что бы то ни стало. Такова была его прихоть. Он был одурманен, и всё же его вопросы были продиктованы не только пьяным желанием. Он правда хотел это узнать, он много думал об этом и, кажется, мог попытаться что-то изменить.
Пальцы поднялись по шее, мягко и требовательно ложась на щетинистый подбородок.
— Хочешь этого? Хочешь стать человеком?

[sign][/sign][nick]Король Эдмунд[/nick][status]one soul is stolen[/status][icon]https://i.imgur.com/9DJGNqZ.gif[/icon][lz]Раб Короны, Владыка Ничего[/lz]

Отредактировано Aurelian Ionescu (22 Сен 2020 17:32:53)

Привилегии.
Они отличают людей друг от друга: крестьяне и дворяне, солдаты и советники, одинаково паршивые, слабые, злые, трусливые, жадные, но что дозволено одним, то никогда не получить другим. А над всеми ними — королевская лилия, однако даже среди королей не существует равенства.
Привилегии определяют твой истинный статус.
Даже будучи королём, Эдмунд чувствовал, что играть с бездной, с первородной силой зла, прикасаться к ней, пить безнравственную изначальную дикость с его рук — недоступная, неописуемо драгоценная привилегия, отличающая его от остальных. Не было на земле ни людей, ни помазанников божьих, столь же богатых, как он. Это делало его великим. Достаточно великим, чтобы, когда надо, указать демону на его место — и, когда надо, опуститься перед ним на колени.
И он старался не думать о том, что у его Бельфегора были другие люди. Любимые смертные, умевшие развлечь вечно скучающего демона гораздо лучше, чем он. Ганнибал, должно быть, был самым впечатляющим из них, раз носил его имя...
Но их нет. Никого больше здесь нет. И знак Ваал-Фегора стоит на его, Эдмунда, душе.
Хозяин над королем.
Король над богом.
— Тебе ведь поклонялись, великий.
Эдмунд, пьянея от зрелища и ощущений, неотрывно следил за лицом демона, опускаясь коленями на холодный пол. Перемены и резкость заставляли сердце вздрогнуть, и это была желанная дрожь. Заворожённый, он говорил, но слышал себя будто сквозь сон.
— Для тех, кто забыл истинного Бога, ты сам был богом, — и всё это здесь, всё это теперь моё. Могу прикоснуться, могу ощутить... — Что тебе Тира или Ситтим, когда у тебя был Карфаген? Когда люди сами бросались в огонь, славя твоё имя?
Свободной рукой король упёрся демону в бедро. Что ему, непостижимому, эти регалии — человеческие безделушки? Что ему, как не забава — и всё же как хорошо он играл свою роль. Как просто смертной душе польститься манящей гордостью темноты, чтобы потом с надеждой по крупицам собирать догадки, взгляды и мечтания.
Контракт и только контракт заставлял Фегора делать то, что он делал, и всё же упрямое сердце продолжало искать причины, приятные себе.
— Как можно их винить... — хрипло выдохнул Эдмунд, подаваясь грудью между разведенных колен. Ладонь легла к животу, ожидаемо горячему, как пламя греха, и всё сладостное, такое знакомое и желанное наполнило тело в ответ сладострастным трепетом. Сложно не пасть, когда желаешь чего-то так безнадежно, одновременно с и нежностью, и злобной ревностью, граничащей с безумием.
Рука сместилась к паху, ложась поверх стесняющего плена. Весь мир погиб и лёг вокруг их замка, свернувшись душной сетью над ними и вокруг. Столько лет, но до сих пор ближе всякого человека — демон, любовь души и сердца — не жене и даже не Богу, а ему. Это что-то, да говорит об Эдмунде, только сейчас его это заботило.
— Хочу... Я столь многого хочу, Белф, но одни желания преобладают над другими, — схватив ртом воздух, король едва повлёк свою руку в теневом плену к себе ближе, склоняя к ней голову. Пусть демон думает, что он говорит о похоти. Пусть считает его по-своему жалким, но не догадывается о влюблённой тоске и боли, что не проходит ни на одну проклятую секунду. Не думает о том, на что человек готов ради него.
— Настанет день, — горячо шептал Эдмунд, приподнимаясь ко рту Бельфегора, — Настанет час, когда ты сделаешь это. Мгновение твоего триумфа за все эти годы, что ты служил мне. — Видит Господь, силами ада слабое сердце продолжает неистово биться вопреки разрушающему, смертоносному восторгу и вожделению. Впрочем, лучше бы Господь этого не видел.
— Но в эту ночь наша связь всё ещё сильна, — пальцы поджались, сжимая материальную плоть демона, и даже одурманенным король мог без труда запустить их под туго натянутый край штанов. Улыбка промелькнула на лице, и язык коротко смочил пересохшие губы. — Ты всё ещё обязан подчиняться.
Скользнув близко к лицу Бельфегора, Эдмунд приблизился и накрыл поцелуем его плечо. Цепляясь за ткань, перстни болезненно врезались в фаланги, но это не помешало тонким августейшим пальцам сомкнуться вокруг твёрдого, как королевский скипетр, и горячего демонического члена. Эдмунд подозревал, что это адский морок — такая зверская и незамедлительная мужская сила, впрочем, это приносило только исключительное удовольствие. Пленённую языком руку он развернул, стараясь прикоснуться ладонью к картинно небритой щеке. Прикосновений всегда было недостаточно. Иногда Эдмунд задумывался, успокоится ли он в конце, когда Бельфегор наконец поглотит его душу? Очень вряд ли.
— Значит, можешь? — Хмыкнул Эдмунд, непроизвольно осклабившись. — Говоришь, можешь представить любовь, Король-на-Востоке? Тогда люби меня сегодня ночью, великий. Так, как понимаешь это ты.
Взбираясь выше, Эдмунд упёрся коленом в кресло, приподнимаясь с пола, и, вытащив руку, обнял обеими ладонями лицо демона. Прежде, чем поцеловать его, выражая всю жажду, всё накопившееся нетерпение и муки смертного, чьи капризы загнали его в одинокую, чёрную пустыню, где храмовым боем звучит лишь одно имя, которому не место на божьей земле.

[sign][/sign][nick]Король Эдмунд[/nick][status]one soul is stolen[/status][icon]https://i.imgur.com/9DJGNqZ.gif[/icon][lz]Раб Короны, Владыка Ничего[/lz]