The Capital of Great Britain |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » The Capital of Great Britain » Страницы жизни » Травмы при аварии происходят в результате сильного давления супруги
Травмы при аварии происходят в результате сильного давления супруги
. . . . . . . . . . . . . . .
@Carl Rashvold, @Alice Vladov
Компанию "Rabe" ждёт расширение: Алиса Владов давно ждала подписание договора о слиянии сраз трёх компаний фарм-рынка под именем Rabe.
Но генеральный директор всё ещё её муж Карл, и именно его подпись будет главной на договоре. Только в назначенный срок супруг не является, откупаясь смс "Решай сама. Я не приеду".
Отредактировано Carl Rashvold (8 Авг 2020 23:40:38)
Алиса Сергеевна молотила ногтями по столешнице, пытаясь не отсчитывать секунды вслед за звуком тикающих часов на противоположной стене кабинета. Тик… Тик… Тик… Мистер Гартен сидел напротив, истово ворочая не скрепленные документы в предложенной папке. Он периодически цокал языком, неодобрительно качал головой и вздыхал, словно этот вздох обещал быть последним. Гений юриспруденции, он, тем не менее, производил впечатление фрика, который попал на это совещание будто бы случайно. Периодически брошенные им взгляды Алиса расценивала исключительно как неодобрительные.
- Без него никак, Алекс?
В голосе госпожи Владовой прозвучала развеивающаяся надежда.
- Простите, миссис Рашвольд, - Алекс много лет работал на отца Карла и называл Алису исключительно именем мужа, - без его подписи и личного присутствия все это выглядит как рейдерский захват. У комиссии по борьбе с монополизмом будет очень много вопросов.
Алиса вздохнула и потерла виски ледяными ладонями. Несмотря на духоту, она покрылась мурашками озноба. Может, начинается лихорадка? Вытащив из верхнего ящика стола две таблетки ибупрофена, она быстро запила их двумя глотками воды и поморщилась.
Карл не отвечал на звонки. Просто игнорировал вызовы или отправил ее номер в черный список, Алиса могла только догадываться. Онаначинала волноваться. И не только за вероятность срыва сделки. Ни Кохи, ни тем более МакАдамсы никуда от нее не денутся. Рынок ценных бумаг фармкомпаний сейчас на взлете, а на разработке вакцины хочет заработать каждый, у кого есть хоть какая мало-мальски работающая лаборатория. Только вот в этом бизнесе, впрочем как и в любом другом, есть акулы, а есть планктон. Алиса собиралась присоединиться к первым. Еще не касатка, но уже не корм для всех.
Алекс снова склонился над документами, выискивая лазейки во внутреннем делопроизводстве. Их не было. Рашвольд старший был очень крут в прикрытии тылов.
***
- Таким образом, согласно графику, прогнозируемые уровни внутреннего развития на ближайший год составят порядка ста тридцати двух процентов. При поддержке …
Алиса слушала доклад в пол уха, мельком бросая взгляд на телефон. Заседание управсовета затягивалось. Дебаты между сторонами становились все жестче. Местами звучали откровенные угрозы, прикрытые тонкой вуалью напускной вежливости.
А Карла все не было. Одна только подпись. Одна подпись, твою мать, Карл! Неужели было сложно поступить по-человечески один только раз. Он опаздывал, безбожно и бестактно. Многие стали замечать, что Алиса Сергеевна безбожно тянет время. Она ждала… Господи, как же она хотела сейчас порвать собственного мужа в мелкую труху, потом смести его с пола веничком, собрать снова в Карла и повторить процесс. Раз примерно пять.
Телефон тренькнул. Алиса щелкнула клавишу включения и едва не поперхнулась остывшим кофе.
«Что, блять?»
Едва дождавшись кофе паузы, госпожа Босс вышла в холл и кликнула двойку на быстром наборе. Единичкой в ее телефоне до сих пор был записан номер Лёши. Под трель исходящего вызова, она легким шагом проскользнула в собственный кабинет и достала тонкую сигарету. Не отвечает.
Щелчок, огонь, сизый тонкий дым ароматным шлейфом полетел по залитой закатным солнцем комнате. Надо же, как уже поздно. Запах ментола щекотал ноздри. Госпожа Владов повторила вызов. Длинные гудки поднимали в груди волну мало контролируемой злости. Черт возьми, Карл. Почему в один момент ты можешь казаться нормальным человеком, а в следующий превращаешься в капризное маленькое дитя с закидонами рокера в пубертате.
Алиса осознавала свою вину перед мужем. И не проходило ни одного дня, когда бы она не вспомнила о ней раз примерно миллион. Но еб твою мать…
Наконец на той стороне провода (а сейчас так вообще говорят? В эпоху-то беспроводных мобильных сетей) раздался ответ.
- Какого хрена, Карл? – голос Алисы прозвучал мягко. Пугающе мягко. – Не дури! Что опять не так? Давай ты мне сейчас выскажешь, какая я нехорошая мерзкая тварь, как ты меня ненавидишь. Но сначала приедешь и подпишешь гребаную бумажку! - Резко затянувшись горьковатым ментоловым дымом, молодая женщина устало прикрыла глаза, пытаясь глубоко дышать, не срываясь на крик.
Оооо, как она была зла. Это было плохо видно за маской холодного безразличия, но она была в бешенстве.
- Окей, что ты хочешь в оплату твоего драгоценного времени? Мою душу? Жертвоприношение из крови девственниц? Самогонный аппарат? Все дам, Карл! Только не дури…
Да, в какой-то мере он был не прав. Он даже чувствовал некоторое угрызение совести, когда наливал себе бокал виски, задумчиво рассматривая, как подтаивает аккуратно кубик льда в янтарной его жидкости. Купажированный, скотч! И Карл вполне мог бы от него отказаться и всё же сделать так, как попросила его супруга - поднять задницу и поучаствовать в делах компании хотя бы раз. Мог бы... Но, как выяснилось с утра, не сегодня.
Он задумчиво отпил из бокала, рассматривая хаос в своей квартире.
Всё началось поздно ночью, когда откуда-то с боку послышались женские крики. В этой квартире никогда нельзя было пожаловаться на соседей. Её выбирала сама Алиса Владова, когда, лет эдак 12 назад совместными размышлениями было принято решение покинуть поместье Владовых, выпорхнуть из родительского гнезда и наконец пожить без их постоянных подколок и шуток, от которых у Карла вылезали седые волосы. Выбиралась квартира и для того, чтобы в будущем именно здесь и расширить свою ячейку общества, так что комнат здесь было предостаточно, а район выбирался самый спокойный и по статусу им обоим. Здесь не должно быть страшно отпустить детей играть во двор и не ожидаешь, что твой сосед убийца...
Крики здесь не случались никогда, поэтому Рашвольд сразу же набрал номер консьержа. А уже консьерж вызвал полицию. Как оказалось, не зря...
Через пол часа в квартиру Карла постучала полиция, чтобы выяснить всё, что мистер Рашвольд слышал и видел. И около трех часов он общался с детективами, пытаясь им объяснить, что не выходил из квартиры вовсе, не видел, кто был в гостях у соседки мисс Эйвэри и ничего не слышал, кроме того крика и звона стекла. Те вроде как верили, но всё продолжали спрашивать... А у молодого певца не хватало никаких сил, чтобы выгнать их прочь. Разозлиться, пожалуй, у Рашвольда получилось только после того, как один из них аккуратно спросил: мол, не может и данное событие быть связанно с его супругой?
Возможно, что он повел себя весьма бестактно и странно, сразу же попросив покинуть их территорию своей жилплощади. Возможно, что даже использовал слово "немедленно". Но это сработало. И мягкая подушка снова смогла встретиться с его сонным лицом. Это был ещё тот день, в который он собирался посетить собрание акционеров и представителей других компаний в главном офисе "Rabe".
Он даже закрыл глаза и задремал, выставив заранее будильник. Но меньше чем через час Рашвольд почувствовал стук капель по затылку. Волосы были ещё не мокрые, но уже влажные, а сам стук капель был таким сильным, что голова раскалывалась от гула. Недовольный, он приподнялся с кровати, упираясь головою в полный воды, растянутый мешок натяжного потолка. Вода стекала с потолка везде, где только возможно.Таких растянутых мешков было полным полно. Они, как вымя у коровы, были утыканы и оттянуты до той степени, что их приходилось порою отталкивать со своего пути руками. На кухне крепления потолка отвалились и теперь, получается, что и Карл заливал своих соседей снизу.
Теперь уже консьерж вызвал скорую для пожилой леди Дайли и слесаря, что вскроет её квартиру, так как сам Рашвольд достучаться до неё не смог, а ключи она теряла с завидной регулярностью, забирая запасные у мастера по дому и всегда забывая их возвращать.
В дверь стали стучать соседи снизу уже через час, когда Рашвольд, ругаясь, носился с тазиками и сам звонил в полицию и всем сантехникам, что могут ответить ему в пять утра... Так что двери он открывал, мягко говоря, раздраженным, стараясь пояснить всю сложность ситуации.
Но хуже всего было то, что вода попала на полку с книгами и кассетами. Когда он заметил этот факт, Карла накрыло то, что смело можно назвать истерикой. Он пытался вытащить детские рисунки сына, выложить их на ткань, просушить, он пытался спасти пленки, где был записаны его первые шаги, его первое чтение, его первый класс...
И кого винить? Старушку, которой стало плохо этажом выше? Или самого Карла, что так и не оцифровал все записи?
После этого он просто не мог не взяться за бонг.
***
Рашвольд сделал ещё один глоток, задумчиво размышляя над стоимостью ремонта и над возможностью всё восстановить. Напротив него, на идеально протертой барной стойке, что смотрелась среди хаоса ошметок от потолка, как гостья из лучшего мира, стояла фотография. Снимок, на котором он и Алёша фотографировались на вытянутый в руке телефон среди идущих мимо людей в самом центре коридора-аквариума. Это был важный день... Олимпиада по морским обитателям? Алёша много чем увлекался. Он старался подарить сыну всё, что тот хотел, присутствовать на каждом его взлете и каждом моменте падения, чтобы подхватить. Алисы на этой фотографии не было... Как и на многих других. Возможно, она и хотела уделить сыну времени немного больше... Но всю её жизнь занимала работа. Как и сейчас, пожалуй. Должно быть сейчас ей горько от того, что так долго казалось, будто у них ещё полным полно времени побыть вместе... Но время её переиграло. Оно вообще никого не пощадило. Нужно успеть взять всё от этого мира раньше, чем мир пожелает нагнуть тебя раком.
До Плимута было каких-то четыре часа пути... Возможно, что так будет даже лучше. Он всё равно не имел никаких сил улыбаться и выглядеть прилично.
Он подхватил ключи с тумбочки и, не обращая внимания на пропущенные звонки, направился к выходу. Он ненавидел водить, но вполне умел.
Карл выехал из города уже через час, готовясь к длительному путешествию. Отличий было много от того самого дня. Это был вечер... И рядом не было Алексея. Но он всё равно хотел добраться до национального морского аквариума в Плимуте. Пусть даже, в связи с эпидемией, он может быть закрыт. Просто постоять рядом, вспомнить обо всём... Это было сейчас так важно, пока пленки с видеозаписями сохли, пока шанс, что на них хоть что-то осталось, был так мал... Пока у него было время. Кто знает, когда оно вовсе иссякнет?
***
Смс он написал, когда остановился немного перевести дух, прежде чем повернуть на с шоссе на Гар-хилл-роуд. Так у него было меньше шансов попасться полиции в нетрезвом состоянии за рулем, да ещё и с марихуаной в крови. Только этого ему не хватало. По хорошему, вообще бы не стоило бы садиться за руль. Но вызывать такси для такого... Сейчас он мог бы поговорить с собою, иногда поглядывая на фото, выставленное перед ним на приборной доске.
- Мы снова там побываем... Не важно. Всё не важно... Важнее этого нет ничего на свете, правда? Я-то знаю... Столько у нас всего было. Не уже ли я могу это просто потерять? Боже... - пальцами он протер становящиеся влажными глаза - Нет-нет-нет. Жизнь продолжается, пусть без тебя. Я не хочу этого. Не хочу! Не хочу! Как вообще всё вокруг может вертеться, когда тебя нет рядом? Ты представь! Она хочет, чтобы я давал советы другим, как пережить это... А нельзя. Нельзя так делать! Не потому, что это просто лицемерие! Нет... Просто знаешь... Это нельзя пережить. Мы не живем. Вообще не живем. Разве это жизнь! Проклятый год... А она вообще больше ни о чем не думает, кроме своих контрактов, да денег, да красивого профиля на обложках... Прости нас, малыш. Мы были не лучшими родителями.
Он говорил бы так всю дорогу, пока не завизжал звонок на весь салон, автоматически принимаясь через два гудка. И почему он не отключил эту функцию сразу, как сел за руль? И голос Алисы Владовой звучал весьма и весьма ласково, но, казалось, вот вот окна в машине заиндевеют.
- Не заставляй меня сейчас включать печку, снежная королева! Я не собираюсь тебе ничего высказывать. И мне от тебя ничего не нужно. Ты без меня очень много времени справлялась как-то, так справься и сейчас! Руки у тебя там на что, в конце концов? Говорят, что в дали от супруга они помогают... А если уж так не можется, то перенеси встречу и дело с концом. Я прочел доклад, что ты мне кидала, и более чем уверен, что выбора у твоих новых союзников вообще-то кроме как объединится, нет. И давай мне вот без этих ответных предложений, а! Что ты мне дашь? Души у тебя нет и в помине не было! Жертвоприношение ты и для себя сделаешь, ведьма, а мне оно и не нужно, я и так молод и красив! Самогонный аппарат я сам себе соберу, если уж совсем отчаюсь! Это исключительно моё, алкогол...алкоголическое дело! Так что нечего тебе мне дать! НЕ-ЧЕ-ГО! Единственное, что ты мне можешь дать, так это mandyuley, да и то... если догонишь! В чём я очень сомневаюсь. Потому что на своих вечных сраных шпильках ты скорее сломаешь ногу и проткнешь асфальт, чем пройдешь и пары километров!
Отредактировано Carl Rashvold (16 Авг 2020 19:35:23)
Когда ты каждый день медленно умираешь, пытаясь спрятаться глубоко внутри себя, весь мир начинает казаться пластмассовым, суррогатным. Когда ты один, словно одинокое деревце, подчиненное всем ветрам среди чистого поля, раскачиваешься, но крепко держишься корнями за благодатную почву. Когда глубоко внутри тебя осталась только темная липкая пустота, ты перестаешь замечать собственное тление. Внутри сложно зажечь огонь, сложно отыскать какую-то теплую, влажную мысль, которая заставила бы сделать следующий шаг, прожить следующий день. И словно даже свет в конце тоннеля погас. Просто темная непроглядная пустота и вакуум. Злость, гнев, нежность, любовь.Бесконечное множество эмоций. Они словно похоронены под тяжелыми мраморными плитами. Возможно где-то глубоко под ними слабым, загнанным зверьком свернулась душа. Она болит, она кровоточит как открывшаяся язва. Она напоминает, что Алиса Сергеевна все еще жива. Не кукла, не тупой манекен, способный из-зо дня в день день привычную работу - зарабатывать деньги.
Алиса бросила взгляд на старую фотографию на рабочем столе. Там Лёша кормил уточек в огромном пруду. Она щелкнула его случайно, еще на старенький телефон. Алиса обожала этот снимок. Мир на нем казался таким сказочно-разноцветным, а время таким удивительно бесконечным. И, казалось, эту улыбка никогда больше не угаснет. Болезненный ком сжал горло, но Алиса заставила себя убедить собственные мысли, что во всем виноваты сигареты. Нужно просто жить и забыть об окровавленном месиве глубоко внутри себя.
Алиса глубоко втянула в себя дым, крепко закусывая зубами неповинный ни в чем фильтр. Зачем он так с ней? Зачем так сегодня и всегда? Маленькой гнилой душонке больно и... Обидно, что ли. Ее снова привычно поливают грязью, источая яд в каждой фразе. Даже не смотря на то, насколько он сейчас далеко. Кстати, а где это он? Алиса была уверена, что слышит шум мотора. Сделав мысленно заметку отследить по GPS-маячкам все машины, молодая женщина струйкой выдохнула пропитанный нотками ментола дым.
- Все сказал? - Она тяжело выдохнула, закусывая фильтр между губ и со злостью бросив на рычаг трубку затрещавшего телефона местной связи. - Отлично. Высказался, оскорбил, в душу плюнул. Твоя программа минимум. Теперь пора бы в меня чем-нибудь запустить. У меня в кабинете прекрасные стулья и настольная лампа. Все как ты любишь!
В проеме двери нарисовалась спортивная фигура Таллулы - личной помощницы госпожи Владов и по совместительству верной соратницы.
- Кох гнет пальцы, - Тэлл закатила глаза. - Говорит, раз мы тут только бабу в лапти обувать можем, а по делу ни бум-бум, то он типа на хауз. Оставил свою версию договора.
Алиса привычным жестом отбросила волосы с лица, запустив в них пальцы. Жест, приносящий иллюзию спокойствия. Прижав палец к губам, она прижала телефон плечом и протянула руку к папке с документами. Бегло просмотрев их, она нахмурилась. Отнеся телефон и прикрыв ладонью, она обратилась к ассистентке
- Задержи обоих. Силой, если придется! Будут сидеть в конференц зале, пока не созреют. Кажется, они перестают меня бояться.
Алиса затушила окурок, возвращая к уху телефон
- Ты еще тут? Карл, если ты уматнул из города, я тебя найду и... - "Навешаю тех самых пиздюлин, о которых ты сам же и говоришь, истеричка, твою мать. Спокойно. Угроз он уже не воспринимает!" - Пожалуйста. Я прошу тебя. Одумайся. - "Иначе я найду тебя и вырву печень. Нет, так не пойдет. Запру под домашний арест без доступа к алкоголю? Даже в мыслях звучит смешно." Она нова подозрительно прислушалась к посторонним звукам в трубке. - Куда ты едешь? Ты далеко?
Алиса наклонилась над столом, опустив голову и упершись на одну руку. Второй она все еще держала мобильный.
- Давай так. Сейчас ты просто приедешь в офис, быстренько нарисуешь закорючку и я не потревожу тебя месяц. Или сколько ты хочешь. Просто сотрусь, если надо. Идет?
Она ненавидела торговаться с Карлом. Уже много лет она воспринимала его как нечто, принадлежащее только ей. А больше всего она не любила, когда выходит не так, как она планирует. Видит Бог, она пыталась все оранизовать без участия Карла, но черт бы его побрал... Ведь именно потому, что сделка должна быть чистой, он тут и нужен! Слияние - не проблема. Проблема - последующие неудобные вопросы.
Алиса напряженно всмотрелась в городской пейзаж, рассвеченный яркой рекламой и уличными фонарями. Она просто ждала ответ. Желательно тот, который был ей нужен, чтобы защитить свою семью. Хотя от нее и мало, что осталось.
Отредактировано Alice Vladov (17 Авг 2020 23:00:47)
Даже когда она отняла телефон от уха, он продолжал говорить, и говорил на повышенных тонах. Он не знал, что Алиса его не слышит. Но запал его уже было не остановить.
- И нет, я не всё сказал! Ты мне чего рот вообще затыкаешь? Что за привычка постоянно затыкать мне рот? Я тебе что, одна из твоих супер-баб, что и чтец и жнец, и водитель и похититель? Нет! И стулья мне твои не нравятся! И лампа! И Таллула тоже! Но особенно лампа, конечно! У неё вообще нет никакой аэродинамики, я всё время промахиваюсь по тебе! Хоть бы раз попасть по твоей самодовольной, наглой и... чего?!
Возмущению Рашвольда не было предела. Он буквально едва не задохнулся от всей этой наглости.
- То есть ты меня вообще сейчас не слушала?! - пораженно возопил он, вдавливая педаль газа. Возвращаться он не собирался - Ты гляньте! Ты то есть впервые...! Впервые за всю нашу грёбанную совместную жизнь ты вдруг решила взять у меня автограф?! В очередь, колдунья! Тут знаешь сколько помимо тебя желающих? Кто знает, может пропущу тебя без очереди по старой недружбе... Но точно не сейчас! - выпалил он, чувствуя, как разгоняется по эпитетам с такой скоростью, что не успевает следить за каждой фразой, брошенной им в сторону динамика, из которого слышалось пыхтение его супруги. Иногда ему нельзя было так активно использовать свою искрометную речь. Она частенько попросту раздражала Алису, разогревая между ними градус неприязни до такой степени, что могли поплавиться и крыша автомобиля, и телефонная трубка в руках миссис Владов, и чьи-то и без того оголенные нервы - Я далеко! И был далеко ещё тогда, когда ты отдала мне пятнадцатый пропущенный. И был ещё дальше, когда писал тебе смс. А сейчас я настолько далеко, что даже если ты проорешь моё имя в стратосферу, я вряд ли тебя расслышу. Так что при всём желании, коего у меня конечно же нет, я не могу развернуться и сиюминутно примчаться по твоему щелчку.
Для острастки он даже поднял пальцы и пощелкал перед динамиком у зеркала заднего вида.
- И кстати, я спешу тебе напомнить, что ты уже вот сейчас лжешь! На месяц говоришь? А наш прекрасный журналюга? Этот бабкин писец, что своими почеркушками вгоняет в краску каждый дуб и клён, потому что даже им стыдно видеть то, на что пошли их тела? А психолог, к которому ты всё пытаешься меня заманить? Скажешь что бросишь свои попытки? ХА! ХА! ХА! Кому ты рассказываешь сказочки, лисица? На месяц она меня оставит в покое! Сотрется! Заштрихуйся ещё, блять!
Он медленно вдохнул и так же медленно выдохнул:
- Я не приеду! Переноси встречу, если никак не можешь справиться без меня. Я уже это говорил и не раз. И повторяю снова. Не сегодня. У меня очень важная встреча подальше от тебя и твоей работы, за которую ты продала свою душу.
Алиса почти задохнулась от возмущения. Тихо-тихо закипая, она медленно отпила из оставленного на столе стакана воды. Горло обдало свежестью, только вот внутреннее ощущение было таким, словно в него насыпали жменю песка.
- Слушай сюда, высокомерное твое величество, я всю жизнь работаю, чтобы ты мог заниматься своими спевочками-припевочками в лучших театрах мира, а не в уличном балагане! - Алиса вскочила с кресла как ужаленная, отталкивая от себя стакан с водой. Чистая прозрачная жидкость медленно колыхнулась, но, словно испугавшись гнева хозяйки кабинета, не посмела выплеснуться на отполированную крышку стола. - Мне все это нахер не упало! Это твое, мой дорогой, наследство. Твое имущество. А ты столько лет кладешь на него мужской половой орган, что не приходило тебе в твою больную гоову, что мне проще его к черту слить и выбросить в мусорку? Так вот подумай!
Миссис Владов сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладонь почти до крови. Острая боль пронзила организм отрезвляющей стрелой, заставив Алису с силой втянуть в себя воздух. Господи, да что ж это за день такой.
Карл был под шофе. Карл говорил в с ней в машине по громкой связи. Этот придурок сел пьяным за руль! Эта мысль настолько испугала Алису Сергеевну, что молодая женщина часто задышала, пытаясь отогнать от себя красочные картины вылетающей на встречку ауди прямо под колеса фуры. Сонные ночные дальнобойщики вряд ли смогут избежать аварии. Визг тормозов почти материально отчетливо прорезал мозг.
- Ты приедешь! Еще как приедешь! Или я приведу тебя сюда за ухо как нерадивого пубертатного юнца. Твой отец бы сейчас гордился бы тобой. Такой взрослый обдуманный поступок. Все силы, глядишь, бросил на сохранение дела его жизни.
Расхаживая по кабинету вдоль огромного панорамного окна, Алиса только искоса бросала взгляд на разукрашенный город. Словно совсем другой мир.
- Никаких журналистов. Никаких психологов. Знаешь, меня все это уже порядком достало. Может ты не заметил, птичечка моя, но я тоже человек, мать твою. Но коль уж тебе до лампочки. Пусть так. Как только нас посадят в соседние камеры, только на лампочку и останется смотреть. Там, знаешь ли, других изысков нет.
Остановившись посреди комнаты, миссис Владов с силой пнула ногой ни в чем не повинный стул для посетителей. Бедный предмет мебели с громким треском врезался в паркетный пол. Самым сильным ее желанием сейчас было бросить чертов телефон через всю комнату, чтобы трубка разлетелась на тысячи маленьких осколков, а язвительный, злой голос мужа просто заткнулся.
В дверь снова заглянула Тэлл, отреагировав на звук ломающейся мебели, видимо ожидая увидеть что-то вроде локального Армагеддона. Злой взгляд хозяйки заставил помощницу скрыться так же быстро, как и появилась.
- А ты... А ты... - Алиса почти зашипела, потирая ушибленную ногу. - Алкоголик ты! Быстро останавливайся и жди! Немедленно! Не то, видит бог, я подниму на уши всю дорожно-патрульную службу, чтобы найти тебя. И я сейчас не угрожаю, Карл.
Чертов день. Чертов Карл. Чертов Rabe. Черт.... Черт... Черт...
Задохнулся ли в ответ Карл? Нет. Но злым слезам волю дал. Он даже не замечал, как те катятся по его щекам, не замечал как предательски меняется его голос, подрагивая, становясь каким-то надрывным. И злым. Его сжигала обида и ярость.
- То есть по твоему я не стою без твоих денег вообще ничего? По твоему я без твоих вложений не смог бы добиться успеха? Я так бездарен и тревиален, что не мог бы пробиться без ТВОЕЙ помощи в театр? По твоему весь мой талант - то, что я женился на тебе такой расчудесной умнице?!
Он ударил ладонью руль, а после ещё раз и ещё, пока та не заболела. Мимо него неслись деревья, а дорога становилась будто бы уже от набераемой скорости и расплывалась от слез. Алиса никогда не ставила во что-то важное его... Ни его, ни его работу, ни его достижения. С чего он должен был вообще воспринимать хоть как-то её "труд", если его собственный она втаптывала, считая лишь развлечением.
- Тебе не упало! Да что ты! Сколько тебе уходит от компании денег? Это же общий бюджет! Ой ли б ты от него отказалась! Я не поверю в это, даже если ты с крестом у груди мне это будешь говорить, даже под присягой! Если бы не нужно было бы, так и не бралась бы! Бросила бы всё, дала бы загнуться к чертовой матери. И не нужно мне говорить про отца, дале не спец мне про него говорить! Он прекрасно знал, чего я хочу. Он никогда и не думал, что я продолжу его дела! Так что да, ДА, АЛИСА, ДА! Он бы мною гордился! Гордился, что я занимаюсь любимым делом! Гордился тем, чего я добился...
Он сжал руль так сильно, что пальцы побелели. Что она вообще знала о его семье? Как смела вовсе рассуждать о них?
- Звони! Вперёд! Валяй! Запугивая меня, угрожай мне! Что ещё ты мне сделаешь, а? Догонишь и ударишь? Я уже сказал тебе и повторяю ещё раз - я не вернусь! Не вернусь! С теперь уж точно не вернусь, поняла меня? Не достаточно унизила меня за нашу совместную жизнь? Так звони в свои службы, вертолёты! Что там ещё? И клянусь, что первое, что я сделаю, так это куплю билет в один конец до Зеландии и оттуда пода...
Договорить Карл не успел. Олень явился перед ним словно из неоткуда, и Рашвольд ударил по тормозам, выворачивая одновременно руль в сторону. Поздно и зря...
В трубку послышался его напуганный и резкий вздох за секунду до свиста тормозов и удара о тело животного. Этот вздох оглушал и звук скольжения машины, пытающейся справится с управление был ещё громче. Хруст и ещё один удар, звук слегка подушки безопасности со стороны пассажира... Карл не ставил подушку со своей стороны. Связь оборвалась вместе с этим хлопком.
***
Он очнулся от боли в груди. Было так больно, что вздох он сделал не сразу. Даже руки поднять было тяжело. Он смотрел вперёд на голову оленя, прожившего лобовое стекло. Его тело лежало на капоте. Сама машина была в странном наклоненом положении и собственное тело Рашвольда упиралось в ремень безопасности и руль, внезапно ставший ближе, чем нужно. Карл попытался пошевелиться. Ноги двигаются, руки - слабо, ватно. Голова? Раскалывается, а грудь горит так, что трудно сделать вдох, наполнив лёгкие полностью. Казалось, что там теперь огромный, сплошной синяк. Карл попытался хотя бы отстегнуть ремень. Получилось не с первого раза...
Шум, треск, удар. И Алисе стало все равно, о чем говорил Карл. Сколько еще дерьма вылил на нее, как глубоко плюнул в незаживающую душу и как мало от этой души в ней осталось. Злость засела в горле, перекрыв дыхание.
Удар сердца. Звон бьющегося стекла где-то далеко и словно кто-то засунул руку под диафрагму и вырвал кусок легкого. А может и сердце.
- КААААААРЛ
Звенящая тишина в трубке. Тишина почти ощутимая, тишина почти материальная. Как преисподняя, как плеск реки Стикс. Словно она заплатила угрюмому лодочнику на сто поездок вперед.
Алиса сорвалась с места, бросившись к выходу. Благо обувь позволяла двигаться гораздо активнее.
Нет! Нет! Нет! Господи, нет. Владова не верила в Бога. И в черта тоже. Но сейчас была готова молиться хоть ацтекским идолам. К дьяволу встречи и переговоры, к дьяволу слияние, к дьяволу все деньги мира. Ничеего важнее этой тишины не осталось.
Прыгнув в машину, она быстро запустила приложение GPS-маячков, чтобы узнать, где сейчас машина Карла. Черт, черт.
- Укажите маршрут, - ледяным голосом произнес навигатор.
Молодая женщина быстро ввела в строку координаты и механический голос продолжил. - Через триста метров поверните направо.
Прости меня, Карл. Прости за каждое сказанное мною слово. Прости, что не уберегла, прости, что не сохранила то маленькое, хрупкое счастье, что ты с такой щедростью дарил мне. Прости, что говорила с тобой голосом своего отца, прости, что стала им сама. Прости за каждый упрек. Ты такой настоящий, такой светлый и цветной. Я так любила это в тебе и так жестоко уничтожила. Я всегда вредила себе и отравляла тебя. Я заразила тебя своей ненавистью, своим ядом. И так и не подобрала антидот. Я просто хотела, чтобы ты был рядом. Ты ведь не знаешь, зачем я тебя звала. Думаешь, я боюсь? Нет, я боюсь за тебя. Я хочу окружить тебя цветами, я хочу, чтобы ты стал прежним, но прошлого не вернуть. Как не вернуть и той темнокудрой, веснусчатой красной ниточки, которая связывала нас.
Просто будь живым, Карл. Прошу тебя, просто останься живым. Я не скажу тебе этих слов наверное никогда. А даже если и скажу, ты меня не услышишь. Просто живи. Просто останься со мной.
Она гнала так, что дорога и лес за окном сливались в один бешеный смазанный пейзаж. Навигатор истерично трещал о нарушении скоростного режима, но ей было все равно. Спидометр колебался на отметке сто пятьдесят миль в час и часто машину провожали вспышки камер фотофиксации. Плевать.
Она едва не пропустила нужный съезд. Выруливая на грунтовую дорогу, она набирала номер спасателей, едва заметила машину Карла. Быстро объяснив обстановку, она спрятала собственную ауди чуть впереди и, выбравшись из машины бросилась назад к месту аварии. Кожа покрылась липким холодным потом, заставляя тонкую хлопковую сорочки противно липнуть к телу.
Сначала она бежала. Благо вместо идиотских шпилек сегодня она надела балетки под тонкие летние брюки. Затем пошла медленнее, затем еще медленнее, пока не становилась перед мужем метрах в десяти.
- Идиот... Тупица! Ненавижу тебя! А если бы ты сдох!? Я тебя убью! Я просто обещаю! Пристрелю нахрен! Или к батарее пристегну! Господи... Хвала небесам, ты жив...
Она хотела притронуться к нему, прикоснуться. Убедиться, что зрение не играет с ней злую шутку и все взаправду обошлось. Не притронется и не прикоснется. Между ними так не принято.
Из поворота показались проблесковые маячки полицейской машины.
- Просто помолчи чуток. Просто помолчи...
***
Инспектор Суон быстро заполнил протокол, забрал документы страхования, выписал чек для связи с защитой природы и сунув Алисе трубочку для проверки состояния, быстро внес результат в отчет.
- Мэм, Вы точно не пострадали? Может стоит вызвать медиков? Ваш спутник плохо выглядит.
- Я уже вызвала, - проговорила миссис Владов глухо, изображая жертву ДТП и призывая все свои актерские способности. - И такси тоже, офицер. И эвакуатор.
- Похвально, мэм. - полицейский вручил ей документы. - Берегите себя.
Карл сидел, стараясь не шевелится и смотрел в мертвые глаза оленя. Пожалуй, перед ним тогда пронеслась вся жизнь... Перед оленем, конечно. Потому что перед глазами Карла не пронеслось ничего. И то ли таким образом ему сообщалось, что время ещё не пришло, то ли видить ему было попросту нечего. А может всё это враки, и мимо не пролетают лучшие мгновения.
Сердце успокаивалась медленно, но всё же...
Ему хватило ума аккуратно выключить зажигание, чтобы не допустить воспламенения автомобиля. Пальцы его ещё долго держались за ключ от словно бы отпустить его было равносильно падению в бездну, из которой его уже никому не достать.
Рашвольд смог вылезти из машины только через пол часа, да и то, едва ли сразу не скатился по склону глубже в лес. Его машина не ушла дальше только благодаря дереву, которое теперь почти любовно, как в поцелуе, обхватил его капот, прогнувшийся под форму ствола. Склон был и вправду крутым, так что на дорогу он почти выполз, сразу садясь на обочине у приподнятых от земли задних колес. Дорога была пустынной. И не факт, что его могут найти скоро. Оставалось лишь ждать... Оставалось ждать и стараться не думать о том, что мог погибнуть. Главное стараться не думать о том, что этого почти хотелось.
***
Он не знал, чья машина промчалась мимо него. Он даже не обратил на неё внимания толком, разве что мысленно размышляя над тем, что люди стали черствее, раз, завидев аварию, проезжают мимо.
Но он ошибся. Он понял свою ошибку, когда в мозг его застучал звук её шагов, стук её пяток. Он бы узнал его даже теперь, не смотря в эту сторону, когда голова раскалывалась на части от боли. Разве что он был полон какого-то волнения. Он поднял голову, смотря на Алису, стоящую в отдалении от него самого. Приличное расстояние она на этот раз выбрала. Не уж-то боится, что задушит? Конечно же она его задушит, а не он её. Карл конечно был физически её сильнее... Пожалуй. Наверное. Хотелось бы в это, по крайней мере, верить.
Он поднял на нее взгляд, вставая осторожно с земли с каким-то нарастающим раздражением. Боже всемогущий, да она даже в такой момент угрожала ему, вместо того, чтобы просто... Да, у Владовой ничего не было просто! Ничего и никогда. И главное, всё её "не просто" приправлялось угрозами. Ему казалось, что разозлиться в таком-то состоянии он попросту не мог. Но как бы не так!
- Да ты...! Да я...! Да знаешь что вообще?! - шипел он, тыкая в нее пальцем едва поднявшийся, и то не с первого раза, ладони. Рука так и грозилась опасть плетью вниз - Засунь себе свои угрозы и претензии в...
Договорить он не успел: вдалеке послышался сигнал полицейской машины и показались огни.
***
Он и вправду промолчал, как бы не хотелось ему заговорить. Он даже немного отошел от супруги и инспектора, чтобы осмотреть торчащую кверху задницей машину. Улетел бы чуть дальше и никто бы его не нашел...
Да и вообще наблюдать отсюда за актерскими данными своей жены было лучше. Так сказать, лучший вид с галерки, как и звук. Хотя последнее зависит от акустики театра. Акустика леса была вполне достаточной. Алиса старалась! Лицо её почти даже показывало неподдельные эмоции пристукнутости. Тут и играть не нужно было...
Можно было поверить, что супругу сейчас врёт и не краснеет ради того, чтобы у Карла не было проблем. Но Рашвольд был уверен на больше чем три сотни процентов, что Владова просто боялась огласки среди СМИ. Ей, на пороге слияния двух компаний, не нужны были проблемы, не нужен был резонанс о том, что муж её, звезда Королевского театра Ковент-Гардена и главное оперное чудо Европы вдруг сел пьяный за руль. И хорошо, что его жертвой стал только олень...
Когда инспектор сел в свою машину и отъехал с обочины, Рашвольд наконец поднял глаза на супругу, внимательно и бесстрастно смотря на неё с пару минут, так и не произнеся ни слова. А после он развернулся, зашагав именно в том направлении, в котором и собирался изначально. Потому что своих планов он менять не собирался.
Очень сложно не забывать, что жива. Что дышишь, что сердце бьется сбивчиво в груди, что кровь бежит по венам, обжигая душу ледяным огнем собственной преисподней. Насколько сложно вздохнуть, насколько сложно сделать шаг. И как же невероятно трудно выдохнуть.
Алиса Сергеевна почти не притворялась, пока разговаривала с инспектором. Все ее мысли были заняты одним единственным фактом - Карл был жив. Помят, потрепан, угрюм и, о боги, молчалив. Но живой. Казалось последний час она и не дышала вовсе, отсчитывая собственную жизнь хронометром собственного пульса. Картины, одна кровавее другой, что пролетали в голове, успокоились, растеклись разводами темных мрачных красок, оставив после себя только жгучее чувство злости на саму себя.
Зачем кричала, зачем обвиняла. Почему всегда так важно было травить все живое вокруг себя. Но она просто не умела иначе. Да и не старалась научиться. Тупо глядя вслед габаритным огням полицейской машины, Алиса крутанула в руке телефон и набрала помощницу.
- Таллула... Эвакуатор организуй. Координаты сброшу. - Тэлл не задавала вопросов, идеальный сотрудник.
Тяжело вздохнув, госпожа Владова посмотрела в звездное небо. Надо же, несколько дней дождь, а сегодня все вокруг, сколько хватало глаз, рассыпалось мириадами крошечных осколков, яркими точками освещающих темный небосвод. Здесь, вдали от городских огней, от фонарей и темной уличной грязи, что, казалось, разъедает даже души, все казалось почти ненастоящим.
Повернувшись, она молча смотрела на мужа. Молча, хотя хотелось кричать, бросаться на шею, обнимать и снова орать, материть всеми известными матюгами, коими так богат ее родной язык. И благодарить, что остался жив. Он смотрел на нее. Пустым взглядом. Взглядом оболочки, лишенной души. Хотя Алиса не верила в душу.
Он развернулся и ушел. Куда-то вдоль гравийки. Пересекая длинные тени деревьев, что возвышались с обеих сторон дороги густой стеной. Алиса даже моргнула от неожиданности. Словно эта тихая, безмолвная сцена рассыпалась в реальность со звоном разбитого зеркала. И лес и небо перестали казаться волшебными, стали обычными, опасными. Мотнув головой и привычно дернув себя за прядь волос, молодая женщина стиснула зубы от отрезвляющей вспышки боли. Несколько волосинок остались в сжатом кулаке. Спина супруга, чуть сутулая от скрываемой боли, все удалялась. Шаги были тяжелыми на вид, походка непривычной. Мелькнула трезвая мысль о внутренних повреждениях.
- Карл, - Алиса сорвалась с места, быстрым шагом догоняя мужа. - Остановись, черт бы тебя побрал! - голос был хрипловатый, тихий. - Тебе нужно в госпиталь! Немедленно! Не дури! Ты едва не погиб, дурная твоя голова!
Она шагала очень быстро, нагоняя супруга почти у собственной машины, которую бросила в кустах, где ее не увидел полицейский.
Мысли стали путаться. Злость, волнение, горечь, разочарование, адская усталость и тяжкий груз. Хотелось закрыться, отгородиться от всего и снова вспомнить как хорошо во льдах собственных крепостей. Только по ночам будут сниться кошмары наполненные смехом Алеши. Он будет протягивать к ней раскрытую ладонь, но мать так никогда больше не сможет за нее ухватиться.
Ей потребовалось шагов тридцать, чтобы догнать Карла. Ледяная ладонь ухватилась за мужской рукав, настойчиво заставляя его остановиться. Алиса не особенно верила в успех своей мисии, но либо она сейчас заставит этого идиота сесть в машину и отвезет к врачу либо шарахнет его огнетушителем по башке, а дальше по предыдущей схеме.
- Куда ты собрался еще?! Сядь в машину, я прошу тебя. Пока... прошу
Он не реагировал никаким образом на её слова, хотя прекрасно слышал, как Алиса старается его нагнать. Ножки у неё были короче, а сам Карл шагу не сбавлял, хотя каждый из них отдавался под ребра болью. Он знал, что поступает глупо. Он знал, что после того, как попал в дорожно-транспортное происшествие, стоит сидеть и дожидаться скорой помощи, а не кидаться исполнять какую-то невероятно важную миссию... Но от чего-то стоять и просто ждать рядом с Владовой он просто не мог! Ему хватило уже наслушаться её мнения и по телефону, чего уж говорить об остальном. Да и оставалось тут идти... Всего-то ровно столько же, сколько он уже проехал! Да, конечно океанариум будет закрыт. И вовсе не только потому, что уже почти стемнело, но из-за всё того же карантина, в связи с которым вряд ли будут доступны выставки. Но ведь Рашвольд шел туда не столько ради рыбок, сколько ради простого воспоминания. Ему казалось, что он теряет их.
Прошло так мало времени, а он уже почти забыл его запах, почти забыл, какими густыми были его темно-русые кудри, как приятно было запускать в них пальцы, пока помогаешь собирать на затылке непослушный, курчявый хвостик. Он стал забывать, как мягко звучал его голос, в котором уже стали пробиваться низкие, мужские нотки. Он почти забыл, как смешно тот морщил нос, когда смеялся, как высыпали на его смуглой коже коричневые веснушки, как он натягивал воротник свитера, пряча часть лица и оставляя лишь хитрые, темные глаза, так не похожие ни на мамин лёд, ни на зелень папы... Он был таким другим!
Карл с трудом вспоминал такие мелочи и старался держаться за них. Он так крепко держался за всё это, будто бы от этого зависело существование того, кого уже не было с ними... Будто бы, стоит забыть ему окончательно хоть одну деталь, Алёша умрет. Умрёт снова. И опять по их вине.
Этого Алиса понять не смогла бы.
Он не собирался останавливаться и уступать Алисе. Он бы и не подумал притормозить, если бы та не схватила вдруг его руку. Он бы и не остановился, если бы это не причинило боль. Это даже не было грубо, скорее настойчиво, но Рашвольд зашипел от боли, что и без того пламенем охватывала грудь и ватные руки, что едва его слушались. Он зашипел и медленно повернулся боком, уставившись на жену всё тем же пустым, безжизненным взглядом. Разве что теперь в нем сквозило некое раздражение.
- Куда я собрался? Подальше от тебя! От тебя и твоих постоянных приказов! Давай! Опустилась до угроз, до рукоприкладства. Что ещё сделаешь? Ах да. К батарее престегнешь! Силенок-то хватит? - он схватил пальцами руки покрепче ее ладонь, освобождая собственный рукав. - "Пока" просит она! Надо же какая щедрость! Мы просить.. научились.
Он вытер со лба пот тыльной стороной запястья, задерживая немного руку, чтобы попытаться унять боль в голове, растереть её. Но та лишь усиливалась, а перед глазами плыли черно-зеленые круги
Она видела насколько ему было больно. Не только физически. Она видела эту мерзкую слизкую отраву собственного воздействия на него. Она смотрела и пугалась. Она не хотела никогда быть для него монстром. Она когда-то умела дарить всю себя, отдавать без остатка, понимать этот мир через собственное чувственное восприятие. Но она заледенела. Так проще, так легче и так она сама не своя.
Он так сильно ненавидел ее? Она заслужила.. Она так хотела забрать его боль себе, почувствовать ее, чтобы скулы ломило от сдерживаемого глубоко внутри крика. Он бросал ей в лицо ее же собственные угрозы, снова ковыряя ржавым гвоздем нарыв ее сердца, ее разума. Слово - надрез, слово - и мерзкий зловонный гной вот-вот польется нескончаемым потоком разлагающейся души, что еще теплилась где-то там внутри.
От него снова пахло алкоголем. Впрочем, как и всегда. Карл был как подросток, которому позарез требовалось вкусить запретного плода, чтобы облегчить свою боль. А ведь несколько дней назад ей казалось, что где-то что-то тронулось. Но, видимо, тронулась она сама
Ногти больно впились в ладони, почти до крови. Та горькая ярость, что плескалась в его глазах, та боль. Она заставляла комок подступать к горлу. Он играл. Снова играл. И эти зеленые глаза, в глубине которых она видела совсем другое отражение портрета. Того, чье имя выбито на мраморной плите.
- Пожалуйста, Карл, - она говорила почти умоляюще, просительно. Глаза были серьезными, решительными. Она редко просила, очень редко показывала свою слабость и так бесконечно устала. - Просто позволь помочь тебе.
Она видела как ему больно. И физически тоже. Красивое, такое привычно-знакомое лицо усыпали бисеринки пота, волосы слиплись и рука под ее ладонью мелко дрожала. Даже на мятой рубашке была видна полоса впившегося ремня безопасности. Алисе хватило всего одного беглого взгляда на повисшую на дереве машину, чтобы оценить примерный уровень урона и, чего греха таить, везения своего супруга. Кого благодарить? Бога ли? Дьявола? Может духов вуду? Единственное о чем она могла думать, это о том, что не осталась совсем одна. Пусть в ненависти, пусть в спорах, но в этом мире был человек, ради которого стоило хотя бы попытаться жить. Всего. Один. Человек. Остался...
Госпожа Владов тяжело вздохнула и отпустила руку Карла, видя как он с силой втягивает в себя воздух от боли. Она знала, как он боится ее. Нет, не Алисы. Боли. Она старалась сделать все, чтобы он забыл, что это такое, загладить свою вину, но просто не умела. Она была слишком жестока. В том числе и к себе.Его слова ранили. Ведь он бросал ей в лицо все то, что она сама говорила в порыве неконтролируемого бешенства. У нее было много времени, чтобы взвести пружину внутри себя до точки сингулярности и вот-вот должен был произойти большой взрыв. Но что-то было не так.
- Смотри, я тебя не трогаю, - она в капитуляции подняла руки, но встала прямо на пути Карла. - Я просто вызову неотложку, тебя осмотрит доктор и топай куда бы ты не собирался. Я не хочу сесть за оставление человека в опасности.
Она тяжело вздохнула. Внутри зарождалось непреодолимое желание схватить мужа за ухо и как мальчишку тащить в чертову машину.
- И я всегда просила. Просто ты этого не слышал, трактуя мои слова слова на свой лад, - она этого не сказала. Развивать спор, конфликт сейчас было не разумно. Было достаточно на сегодня всего того, что наговорила ему от злости в телефон.
- Помочь! Да ты постоянно помогаешь мне и что из этого выходит? - огрызнулся он, ещё не ощущая боли. От шока, в котором он прибывал до сей поры, он был готов кричать, злиться, но никак не думать рационально.
Да, ему требовалась помощь. И будь он хоть немного спокойнее, он бы признал это, пожалуй, пусть и не сразу. Ему требовалась помощь с обеих сторон: его физическому, его душевному состоянию, его разуму, что разваливался на части в пустой квартире и собирался только под тонкий косяк марихуаны, как бы не звучало это неестественно для окружающих... Сейчас же, стоя на проезжей части и смотря на то, как перекрывает ему дорогу жена, что-то пытающаяся доказать, он не верил ей. Алиса? Алиса Владов? Хочет помочь? Нет, в этом явно была какая-то выгода. Конечно. Разве после не будет косых взглядов в её сторону, коли его найдут за множество километров побитого, грязного или вовсе мёртвого! Репутация, которой так она дорожила каждое мгновение их супружеской жизни. Свадьба и медовый месяц он в расчет не брал - там была словно бы и вовсе не Алиса. Что это? Раздвоение личности? Отличная игра для того, чтобы убедить его в чём-то?
Кнут или пряник - вот что это было. И он прекрасно понимал, что если откажется от "пряника", то получит "кнут". Но от этого в нём поднималась только большая злость.
- Не хочешь сесть? Так откупись! В чём проблема? Денег стало меньше? Или в этой стране закон стал более жестким, а суды неподкупными? Да и вообще, с чего вдруг я человек в бее? Я! В полном! Мать его! Порядке! Настолько полном, что твоя забота фальшивая мне уж точно не сдалась. Как и неотложка. - он тяжело и сипло впустил воздух в легкие. Дыхание его участилось, а пауза между фразами стала куда длиннее. Карл тратил много сил на одни только слова, он это и сам понимал - В самом крайнем случае, ты можешь всем сказать, что не видела меня! Или же скинуть всю вину на меня. Разве не проще?
Рашвольд снова замолчал, чтобы перевести дух. Он обошел супругу ближе к обочине, будто бы намеревался продолжить свой путь, но вместо этого лишь прижался плечом к гладкому стволу дерева, прикрыв глаза. Нет, пожалуй так он точно не дойдет самостоятельно. Интересно, можно ли было сейчас украсть у Алисы Сергеевны машину. Где она её оставила? А, в кустах! Карл даже видел легкий блеск среди листвы.
- Ладно... чёрт с тобою, вызывай свою неотложку. Раз это тебя успокоит. - согласился он, стараясь удержаться на ногах.
***
- Вам нужно в больницу, - сообщил врач, наконец перестав прощупывать его рёбра и живот и накрыв сверху одеялом, словно бы этот знак безоговорочно ставил точку в их разговоре и не давал Рашвольду отказаться - Вы едете?
- А почему не спросить и меня? - возмутился Карл, ибо вопрос этот был адресован его жене.
- Без рентгена я не смогу точно сказать сколько ребер повреждено. Ко всему прочему, сотрясение и растяжение связок руки.
Отредактировано Carl Rashvold (26 Сен 2020 17:34:39)
Ей было нечего сказать. Слова Карла обижали ее, но она так привыкла жить с этой затаенной обидой, так привыкла убеждать себя, что заслужила все это. Быть может это ее крест, ее тяжкая ноша, которую ей предстоит нести многие многие годы. Тяжесть тянула плечи, заставляла позвоночник почти физически гнуться с неслышным хрустом ломающихся костей. Но она стояла, как столб, как несвергаемая колонна. Просто она сама себе была единственной опорой.
Карл, толи не знал, толи не желал знать, чего ей стоило сохранять их общую репутацию. Да, черт возьми, она заботилась о ней, ведь знала, что стоит дать себе хоть секунду слабины и мерзкие твари зловонного в своем великолепии, гниющего высшего света сожрут их. Обоих. И всю семью, за которую Алиса несла ответственность.
Он был как ребенок, злой, избалованный подросток. Впрочем, именно это его натуральность ей нравилась. Пусть от него веяло театральщиной, пусть он скалился как злобный хомячок. Но...
Молодая женщина тихо выдохнула, с беспокойством глядя на то, как тяжело муж привалился к стволу дерева. Хвала небесам, демонам и идолам, он просто жив.
***
Здравоохранение Великобритании по праву считается лучшим в мире. Алиса это знала хотя бы потому, что самой приходилось вращаться в кругах медиков и фармацевтических корпораций. Врач неотложки, что вполне оперативно прибыл на место аварии, был компетентен, говорил только по делу и настороженно посматривал в сторону Алисы, пока та молча курила в сторонке. Он осмотрел пострадавшего, зачем-то посветил фонариком самой Владовой в глаза и выдав вполне ожидаемый и очевидный вердикт, вопросительно поймал взгляд Алисы.
Затоптав окурок и прочистив горло, женщина хмуро посмотрела на Карла. Она волновалась, она чертовски сильно переживала и вот-вот мог накрыть такой жесткий откат, что не поможет ни боль, ни ярость, ни чужая кровь.
- Едем, - Алиса кивнула, достав из кармана телефон и оттарабанив сообщение Талуле: "Мою машину тоже забери. Мы в травмпункте Эймсбери. Оставишь на стоянке."
Она быстро уселась на боковую скамейку машины скорой помощи и бездумно уставилась на собственный маникюр.
***
В условиях всеобщей изоляции все медицинские центры находились на условиях карантина. Принимали только пострадавших, оказывали только экстренную помощь. Сам госпиталь больше походил на инопланетную военную базу. Все в костюмах биозащиты, мрачные, уставшие, посматривают косо. Алиса даже поежилась. Ей хотелось как можно скорее покинуть это неуютное, жуткое место.
Карла увезли на рентген, у самой Алисы взяли кровь. Она почему-то догадалась, что для освидетельствования на алкоголь в том числе. Процедура стандартная, хотя и несколько унизительная. Пухлая медсестра поцокала языком, глянув в быстро составленную карту и посетовала, как повезло самой женщине и в какой рубашке родился ее муж. Алиса только улыбнулась под одноразовой гигиенической маской. Их быстро отпустили. Лишь провели комплекс необходимых обследований, убедились в том, что состояние удовлетворительное, выписали несколько рецептов на болеутоляющее и противовоспалительные. И конечно же связались со страховой компанией. Ведь не дай боженька, медицина останется без финансовых влияний. Впрочем, сама Алиса уже и без того решила выделить приличное денежное пожертвование этому оплоту человеческих страданий.
Карла, для обследования, таки упаковали в больничный халат. Алиса едва сдержала смешок. Грустно улыбнувшись, она сложила руки на груди и прислонилась плечом к стене.
- Очень мило смотришься, - тихо сказала девушка. - Надевай штаны. Пора домой. Нечего нам делать в этом рассаднике микробов.
Доктор хмуро посмотрел на нее из глубины приемной палаты. Впрочем она знала, что будь что-то серьезное, их бы ни за что не выпустили из больницы. Это же платная медицина. Чем больше у тебя денег, тем более больным ты кажешься для врачей.
- Все нормально, доктор, - она остановилась, всмотревшись в бейдж, - Морис? Нам ведь можно уехать?
Врач только устало вздохнул.
- Обязательно так больно щупать? Я в конце концов не мягкая игрушка на Рождество, имейте совесть! - взбрыкивал он каждый раз, когда его ребер пытались коснуться. Врачи старались быть аккуратными, однако это никак не умоляло раздражения Карла. Он ворчал, шипел и порою ругался, но, что примечательно, чаще всего не на людей, а на объекты или ситуацию.
В конце концов врачи и медсестры не были виноваты в том, что он попал в аварию, что получил перелом трех ребер, ушибы и сотрясение мозга, от которого его тошнило. Не были виноваты, что он поругался со своею супругой, что теперь не подписаны документы компаний о слиянии. А кто виноват? Карл? Ну нет. А ещё кто мог?
Конечно же Алиса Сергеевна, которая ну никак не может не всунуть свое мнение в безобидную депрессию супруга и там поковырять раскаленным прутом. Нужно было бы просто не поднимать от неё трубку и всего бы этого не случилось...
Не пришлось бы терпеть боль, не пришлось бы ворчат, как столетний дед, не пришлось бы пить таблетки и, что самое главное, сидеть в этом унизительном халате с завязочками за спиною, в любой момент способных оголить самые драгоценные места его тела.
Карл поднял недовольный взгляд на супругу, что смела ещё и издеваться над его положением.
- Да, не с обложки журнала, представь себе! Мило ей... - проворчал он и почти сразу же схватился за грудь, сжав крепко губы. Врач сразу же навострился, явно ожидая причины оставить пострадавшего в больнице. Вряд ли, в прочем, ему этого и вправду хотелось... Здесь и так едва хватало места для пострадавших от вируса. - Всё в порядке. В порядке! Я сам оденусь. Отвернись.
Последнее было скорее сказано супруге, так как из двоих присутствующих тут, помимо Рашвольда, этот самый доктор Морис явно видел наготу больного чаще, чем его собственная жена... И это при том, что Карл его видел впервые!
Он стянул с себя с кряхтением рубашку и принял поданные ему вещи, одеваясь без спешки: спешить он попросту не мог, так как боль сопровождала и каждый вздох, и каждое движение. Особенно болезненно было поднимать руки вверх.
Мужчина наконец смог справится с водолазкой и приступил к штанам, подтягивая их и не сразу замечая, как из кармана полетело аккуратно сложенное пополам фото. Он заметил его только когда застегнул штаны.
- Да, вы можете ехать. Пара ребер, небольшое сотрясение. Нужно строгое соблюдение постельного режима, полноценный сон и отдых, отсутствие физических и, главное, психических нагрузок, особенно в первые время. Я написал вам здесь рецепты на болеутоляющее и для восстановления кровообращения в... - врач постучал карандашом по виску - Думаю, он пойдет на поправку довольно быстро. Не рекомендуется выполнять тяжёлую физическую работу на протяжении ещё месяца...
- Да вы...! У меня Набукко на носу! И повтор Тоски! - тут же возмутился Карл, уже не зная как присесть, чтобы подобрать фото.
- И я не рекомендовал бы в принципе занятия спортом. Их стоит ограничить.
- Ой ну да, и выйду я в работу после такого лечения размером со свою гримерку!
- Ни в коем случае нельзя нарушать постельный режим...
- Да вы что...! - возразил снова Карл, отвлекаясь от своего занятия - У меня работы непочатый край! У меня съемки и театр!
- Рекомендуется отказаться от просмотра телевизора, нахождения за компьютером и длительного чтения книг...
- И жизни по всей видимости!
- Лучше слушать спокойную музыку, при этом не использовать наушники.
Карл хмуро и грозно замычал, но ответить ему было нечего. По всей видимости вся его работа на ближайший месяц катилась под откос. Интересно, что вообще на это скажет директор?
Воистину, нынешняя тенденция к повсеместному ношению масок решает огромное количество казусов, способных уничтожить жизнь и репутацию. К примеру вот Алиса Сергеевна, бизнесвумен, роковая светская львица, способная заткнуть даже самого завзятого недоброжелателя, а иногда заткнуть и навечно не гнушалась, сейчас залилась краской как школьница и отвернулась. Вот уж воистину неисповедимы пути вселенной. Хотя да, она же не верила в провидение.
Если доктор Морис и заметил странное поведение супругов, то предпочел не подавать виду. Мало ли какие у кого отношения. Он за время своей практики видел всякое. Глядишь и такая странная сцена его не смутит. Алиса слушала врача внимательно, в нужных местах кивала, а периодически даже делала заметки в блокноте, который всегда носила с собой. Она обернулась, когда Карл уже натягивал штаны и заметила выпавший листок. Все еще кивая и едва ли не фыркнув от раздражения на своего непутевого мужа, который не выходя из госпиталя уже благополучно нарушает половину из рекомендаций, госпожа Владов наклонилась и подобрала... Фото... Она не собиралась смотреть. Собиралась просто сунуть бумажку в руку Карла. Но с тонкого матового листочка на нее взглянули самые дорогие в мире глаза.
Ее как током ударило. Глаза тут же заполнились слезами, безвольно, сами собой. Горло сжало невидимой рукой и захотелось взвыть. Будто чужая рука вырвала из груди диафрагму. Рвано выдохнув, Алиса вложила листок в ладонь Карла, отворачиваясь, пряча глаза.
- И еще... Госпожа Владов. У Вас же машина с левосторонним рулем?
Голос врача прорезал ее мирок и женщина кашлянула. Она соображала быстро. Обычно. Только в этот маленький момент, совсем крошечный, она едва могла понять, о чем говорит врач. Его глаза были внимательные и... Жадные?
Левый руль. Чертов ремень безопасности. Как и большинство английских авто, машины семьи Владов были с правым рулем. И именно такой след, правосторонний, оставил ремень на груди Карла. Все теперь стало понятно. Даже слишком. Ну что ж, врачи тоже люди и ничего человеческое им не чуждо. В том числе и меркантильность.
- Именно, доктор Морис, - улыбнувшись проговорила Алиса, сунув в нагрудный карман врача пятьсот фунтов. - И знаете... Моя компания была бы заинтересована в Ваших услугах, если Вы интересуетесь исследованиями. Люблю хватких людей.
Тон был деловой. Как на работе. Как всегда. Только в глазах все еще стояли слезы, невидимые для других. Слезы, которые кислотой разъедали душу, прорывая целые овраги ее человечности, разливаясь широкими ручьями и реками по долинам вечных льдов. И вечных могил.
- Выполняйте рекомендации и берегите себя, - на прощание напутствовал чету Рашвольд врач, вручив Алисе официальное врачебное заключение.
***
- Извини, - тихо проговорила Алиса, когда они сели в машину.
Конечно, пока супруги пребывали в госпитале, Талула успела и пригнать машину, и забрать вторую с эвакуатором. Если знать кому перепоручить дело, то все всегда идет по плану. Салон встретил их приятным теплом и легким ароматом духов и морского ароматизатора. Это была ее машина. Отполированная панель, подвеска на зеркале с цветком ромашки, залитым в искусственный янтарь, руль, обтянутый черной кожей. Собственно, эта машина и кабинет в офисе почти были для Алисы домом.
- Прости. - Она повесила голову. Она так устала, чувствуя себя почти развалиной. И лаза горели от невыплаканных слез. И горло саднило от невысказанного крика. - Я отвезу тебя домой. Или... Хочешь, поедем туда, куда ты там собирался. Или... Дьявол и бесы...
Злиться не было сил. Что-то говорить не было сил. Алиса просто повернула ключ в зажигании и машина отозвалась приятным рокотом.
Ей было больно. Даже смотреть на него было больно. И пусть! Кому как не ей должно быть больно в первую очередь? Да, взаимными обвинениями они не вернут себе своего сына... Но, если уж откровенно: тогда Рашвольд понимал, что ничего не может и не задумываясь набрал номер Алисы, но что сделала она? "Всё возможное..." - напишут после в газетах к Рождеству. "Всё возможное", и многоточие длинною в жизнь. Только вот он понимал, что Алиса могла бы сделать и больше. Не известно, помогло бы это Алесси. Но всё же... Всё же Карл злился снова, хмуро пряча фотографию в карман и отворачиваясь снова, стараясь надеть на себя свитер, даже не замечая, что натянул его на выворот. Только злость эта была застарелая, как корка из свернувшейся крови на подранной коленке: она манит содрать её рывком или, может, с садистским удовольствием медленно поднимать её, обнажая рану.
- И еще... Госпожа Владов. У Вас же машина с левосторонним рулем?
Карл не сразу же понял, сощурившись подозрительно, пока застегивал на себе рубашку. Он понял, что имеет ввиду врач, только когда Алиса засунула тому купюру в нагрудный карман. Поразительно! Нигде не сыскать хороших людей. Нет, конечно Рашвольд тоже весьма не порядочный человек, раз сел пьяным за руль. Но вот если бы сейчас врач просто повернулся бы и пошел рассказал об этом полиции, Карл бы даже похлопал ему. Но нет же! Деньги решают больше...
Но да и чёрт с ними. Может быть ему они нужны сильнее, чем совесть. Он его винить не в праве.
***
Он сел в машину с диким желанием закурить. Не важно чего... Сигераты, трава... Только вот ничего под рукою не было. С досадой Рашвольд откинул голову на спинку сидения, внимательно слушая супругу, хотя по его усталому выражению лица такого явно нельзя было понять. За что она вообще извинялась? За что конкретно? Ей было за что, уж точно... Ему и самому было за что извиниться. Но Рашвольд не спешил рассыпаться ответными восклицаниями.
Он повернул голову, в бок, почти перекатил её драматично по креслу, будто бы собирался сейчас выдать самую высокопарную речь из всех, когда-либо слетавших с его губ... Но вместо этого Карл заметил только теперь, что на свитере, где рукав крепится к плечу, торчит шов с нитками.
- Vot zhe... blyadstvo... - выругался он, потрогав шов и устало откатив голову назад, смотря в окно. Дождь что ли собирался? Тоже, можно сказать, то ещё "blyadstvo".
Рашвольд глубоко вздохнул, когда машина наконец завелась, но молчал ещё две улицы в сторону своей квартиры, пока наконец не изрек:
- А... мне вообще-то нельзя домой. Там...ну. В общем меня затопило. И вещи мои тоже... И полиция приходила опять же. Нервный денек такой. А у тебя? Как там? Работа твоя...? Или наша... Хотя кто его знает, может уже твоя.
Отредактировано Carl Rashvold (23 Окт 2020 20:06:13)
Тишина давила на уши, рокот мотора подтачивал внимательность и концентрацию, заспыляя внимание в прозрачный мелкий туман. Мелкая морось сыпалась с неба, разгоняемая по ветровому стеклу мерным ходом дворников. Алиса неосознанно барабанила ногтями по рулю. Вдруг вспомнилось, как она учила Лёшу ездить на машине. Как сажала его на колени под неодобрительным взглядом Карла, как надевала на русую головку свою шляпу и как искренне смеялась от того, насколько он похож на итальянца. Она помнила, с какой радостью мальчишка тогда бибикал, разгоняя птиц и бродячих кошек на полигоне, как с интересом клацал по всем кнопкам и рычажкам и как она с удовольствием рассказывала ему о их назначении. У нее было так мало этих воспоминаний. Почему же их было так мало... И это была даже не та самая машина.
- Что? - Алиса на секунду отвлеклась от пробегающий в свете фар дороги, бросив быстрый взгляд на мужа. Он так долго молчал, а женщина так глубоко погрузилась в собственные мысли, что едва не забыла про то, что в машине не одна. - Тебе не идет материться, - голос прозвучал грустно и глухо. - Русские говорят, что от сглаза помогает, если надеть вещь наизнанку. Ну знаешь... Сглаз. Ведьмы там, экстрасенсы.
Казалось, что перед ней коридор. Бесконечный коридор из улиц и дорог, из мелькающих фонарей, габаритных столбов и разметки. Узкая проезжая полоса неслась впереди, ныряя под капот и словно проматывала жизненный путь. Раз камера, два... Сколько же штрафов на ее адрес придет за эту неделю. Может быть тысячи на полторы так точно. Зато это театральное неразумное создание, хвала небесам, живое и даже почти целое. Алиса всеми силами сдерживала откат. Она чувствовала, как медленно подступает тошнота, как скручиваются мышцы в тугие жгуты, как пульсирует в голове кровь. Избыток эмоций, избыток боли, требующие того, чтобы выплеснуться наружу и грозящие затопить разум.
- Затопило, значит... - Алиса привычным движением отбросила волосы вверх с лица. - Придется нанять дизайнера и бригаду. Завтра заберу оттуда все ценное. - Она усталым жестом провела по кожаной оплетке руля. - Работа. У нас все еще есть Rabe. И, возможно, меня посадят за рейдерский захват. - Она нервно усмехнулась. - А может и нет. Неважно. Тебе доктор запретил все те штуки, которые ты любишь - нервничать и выводить меня из себя. Я - кремень.
Голос упал почти до шепота. За едва слышным в салоне звуком двигателя, он был почти не различим. Тяжело выдохнув, она мотнула головой. Сколько же времени? Черт возьми, почти одиннадцать.
- Может ты есть хочешь? Лет сто не ела в макдаке. - Последний раз лет шесть назад вместе... С Лёшей... Кажется, тогда они испачкались мороженным. И потом ходили босыми ногами по кромке фонтана. А вокруг были толпы улыбающихся, гуляющих людей. И солнце светило ярко, отражаясь от старых крыш. И лица не были закрыты осточертевшими масками. И собственные глаза могли различать краски мира, еще не смешавшиеся в грязно-серое, густое пятно. - Не уверена, правда, что это съедобно. За одно купим тебе лекарства. - Так просто говорить на бытовые темы. Так просто не орать друг на друга, не оскорблять, не посыпать проклятиями. Зачем? Зачем они старались сделать друг другу больно? Что заставляло их самих себя заставлять страдать? Стоит ли сейчас сослаться на судьбу? Нет!
- Два биг-мака, две картошки, эспрессо, чай и самое большое мороженное - грустно проговорила она в микрофон окошка заказа мак-драйв.
- Вот тебя забыл спросить, что мне идет а что нет... Какое вообще твое дело, - огрызнулся он, однако на этот раз почти без яда. Он был теперь словно кобра, которой вырвали клыки. Карл жалил, бесился скорее от усталости и боли, чем от самого присутствия супруги, но того эффекта, как прежде его слова не достигали. По крайней мере звучали они почти беззлобно. - Конечно от сглаза! Машинально решил на всякий случай защититься от ведьм всяких... В моём окружении их последние 15 лет слишком много.
Он молчал ещё некоторое время, хмуро смотря вперед и непроизвольно ухватываясь за ручку на двери. Нет, конечно он не собирался сигануть на полной скорости прочь из машины. Совсем наоборот. После недавней аварии Рашвольда напрягала быстрая езда супруги. Она и до этого не было невероятно осторожной, а уж теперь казалась ему совершенным шумахерством! Не уже ли нельзя просто ехать с тем скоростным режимом, что указан на знаках? Он лишь мельком кинул взгляд на спидометр, оценив, что мисс Владов не слишком-то и превысила лимит... Значит это просто его дурной страх... Просто страх и только-то!
- Я вполне и сам могу оплатить ремонт в своей квартире, не маленький! И... там все вещи ценные, вообще! Я уверен, что ты точно не разберешься. Так что я попрошу приятеля заехать и всё собрать по сумкам. Не стоит беспокоится.
Правда теперь, в связи с больничным, должно быть ему немного сократят выплаты. Ведь теперь он явно не будет учавствовать в Тоске, и в Наббуко...! Значит ремонт может прилично затянуться, пока Рашвольд наконец не поправится и не будет снова способен заработать на сего любимого. Даже интервью и сьемки для журналов предеться откладывать или отказывать в них вовсе.
Пока он размышлял над тем, во сколько же ему влетит ремонт, Алиса что-то пробурчала, заставив Карла отвлечься от своих исчислений и вопросительно уставится на неё. Чего она сказала? Кремень? Это чем он её успел уже опять так достать? Ну... не считая аварии, хлопот с компанией, с врачами, с полицией, с эвакуатором, разбитой машиной...
- Если ты подписала документы без меня, то зачем было меня дергать? - недовольно проворчал он, попытавшись, подобно Алисе, зачесать светлые волосы назад. Не получилось. Рука заныла и упала обратно на колено, а сам мужчина расстроенно уставился в окно на пролетающие мимо машины и дома. Но вопрос о макдональдсе, в который супруга так ненавязчиво вплела воспоминание о их сыне, Рашвольд отреагировал тихо, но довольно резко - Не хочу!
Конечно, Алиса в таких местах не ела, в отличии от Карла. Это он любил после сложного рабочего дня заехать в мак-авто и позволить себе что-нибудь совершенно неполезное, абсолютно вредное и чтобы соуса при этом было побольше. И главное после запить всё это невероятно сладкой, ванильной колой. Да, конечно после такого рейда многим пришлось бы приводить себя в форму, но Рашвольд "страдал" слишком хорошим метаболизмом, чтобы задумываться о том, что поглощает порою слишком вредную пищу и тонны сладкого. К примеру, в его доме всегда можно было найти конфеты. Как и в гримерке. И в машине. И даже на его столике за сценой.
Он хмурился, когда они въехали к мак-авто, он хмурился весь путь до и хмурился даже когда Алиса сделала заказ. Но всё же не выдержал, перегнувшись к её стороне поближе и громко добавив:
- Мороженое с шоколадом! Да, макфлурри! Ванильную колу и шрип-ролл. Два шрип-ролла! Не смотри на меня так... - сообщил он последнее уже супруги, выпучив глаза - Если не будешь, я сам всё съем, у меня стресс!
***
Он съел и шрип, и свою картошку, выпил кофе супруги, отхлебнул от чая и теперь заедал свой "стресс" биг-магом, поглядывая на второй шрип. Он и сам не знал, как это всё в него влезло. На парковке с видом на Лондонский мост, перекинутый через Темзу, было довольно тихо. Удивительно! Но, должно быть, все гуляки уже разбрелись по барам, коих вдоль набережной было вдоволь.
- Так значит... не подписали? - осторожно начал он, ища салфетку, чтобы стереть соус с щеки и пальцев.
Ночной Лондон выглядел странно безлюдным. Пустая набережная, редкие гуляющие пары или бегуны с собаками на поводках. И огромный диск Луны среди рваных моросящих облаков. Женщина так привыкла к дождливой туманной погоде, что редко могла навскидку вспомнить солнечные дни, за всю ее жизнь в этом городе. Или просто жизнь ее не отличалась яркостью и солнечностью. Дождь расчертил стекла длинными мокрыми полосами, закрывая, смазывая картину освещенного фонарями и вывесками мегаполиса. Пустая парковка, слышимый вдалеке рев мотоциклов, смех и разговоры. Здесь, в ее маленьком царстве ничего этого не было. Только звук разворачиваемых оберток бутербродов и копошение в бумажном пакете с картошкой. Салон наполнился запахом жареной вреднятины и кофе.
Алиса со всех сторон примерялась к огромному сэндвичу, пытаясь придумать, как откусить от него, чтобы не заляпаться соусом по самые уши. Казалось, это просто невозможно. Ну не открывается так рот у людей. Пока она так и сяк надкусывала булку, Карл умудрился схомячить большую часть их "легкого ужина", реквизировать ее кофе, и совершенно без усилий топтал этот самый биг-маг, который крутила в руках госпожа Владов. И вовсе не потому, что она брезговала такой едой. Просто, бездна и бесы, она действительно не умела ее есть. И это вправду было вкусно. Целый букетище из вкусовых добавок и заменителей настоящих продуктов. Суррогатное счастье.
Прожевав огромный откусанный кусок сэндвича, она отпила из стакана с чаем, пытаясь протолкнуть еду внутрь. Живот завтра будет болеть просто невозможно. Врач вроде говорила, что у нее язва. Язва у язвы. Какая ирония. Алиса Сергеевна сама уже расценивала себя едва ли не как паразитическую опухоль на теле общества. Или все же ведьма, как назвал ее Карл. Хотя, это довольно безобидное прозвище. Обычно он оскорблял ее куда изощреннее. Просто он устал, лицо потемнело от боли и истощения, тяжелая тень падала на его профиль, делая мужа похожим на того призрака из Гамлета. Словно на нем снова три пальца грима, за которым не разглядеть настоящих черт. Она подвинула к Карлу свою картошку, второй ролл, подумала, не отдать ли и мороженое, но... Передумала и переставила огромный стаканчик поближе к себе.
Телефон маякнул сообщением в мессенджере. Примерно сто пятый раз. Чертыхнувшись с набитым ртом, Алиса вытерла руки салфеткой и вытянула наконец яблочную игрушку из кармана.
"Они все еще ждут"
"Сколько нужно времени?"
"МакАдамс размахивает пистолетом. Пригрозили камерой"
"Они все еще ждут"
"Они сожрали всю еду в столовой"
"У нас больше нет вазы династии Ши"
"Охранников Коха пришлось вырубить. Я заплатила компенсацию"
"Они все еще ждут"
"Я их сейчас всех вырублю"
Алиса ухмыльнулась, крутанув телефон между большим и указательным пальцами. Надо же. Еще бы они не ждали. МакАдамс в финансовой зависимости от Rabe года с двухтысячного. На плаву его поддерживало только то, что он контролировал канал поставок из Германии морем. Кох и вовсе почти банкрот. Для него слияние - вопрос собственной безопасности и возможность сдохнуть в доме престарелых, а не в придорожной канаве.
Отложив сэндвич, Алиса заглянула в стакан с мороженым, зачерпнула целую ложку и отправила в рот, чуть прикрыв глаза. Жирнейший жирный жир, но как же вкусно.
- Не подписали, - проговорила Алиса, вытерев рот салфеткой и примериваясь к еще одной ложке десерта. Она чуть повернула голову, рассматривая мужа чуть из-под бровей. С ним нужно было разговаривать как с волчонком, агрессивным, но пугливым. Одно неверное движение, одно неверное слово и он снова взбеленится, словно вожжами хлестнутый. - Пока не подписали. Все еще ждут тебя... Нас.
Алиса поковыряла мороженое, выловила еще ложечку. И еще одну маленькую и отставила стакан.
- Ну и хрен с ними. - Женщина пожала плечами. - С голоду не умрем. И с собой в могилу все не заберем.
Она достала пачку сигарет, рассеянно покрутила ее в пальцах и бросила на приборную панель.
Он не стал отказываться от благородного жеста. Он вообще давольно быстро ухватывал те жесты, в которых ему предлагали именно еду. Он мог не понять, когда его просили заткнуться. Он мог не осознать, что ему предлагают помощь, особенно если инициатива исходила именно от его супруги. В прочем, в свою защиту он мог бы сказать, что и не сильно уж понятной выглядела её забота...
Но вот еда...! От еды он не отказался бы никогда, тихо радуясь своему метаболизму, способному оградить его от лишних жирообразований на своем теле, которые бы и петь мешали, и в журналах сниматься бы не позволили.
Поэтому Карл почти сразу ухватился за шрип-ролл, разворачивая его ловким движением руки и откусывая сразу до самых креветок. У него не было никаких проблем с тем, чтобы открыть рот достаточно широко, в отличии от супруги, что всё примерялась к своему кушанью, явно размышляя, как бы не обляпаться слишком сильно. Природа, что тут поделаешь! Да и тренировка: в конце концов, в опере нужно уметь хорошо открывать рот.
Конечно, для того, чтобы орать на подчиненных и на весь мир тоже нужно иметь огромный рот. Но, видимо, природа госпожу Владов этим даром обделила. Именно по этой причине она скорее всегда выцеживала сквозь зубы каждую фразу при слишком ярком и зашкаливающем уровнем злости.
Он снова отпил кофе, в очередной раз наблюдая за тем, как супруга заставляет очередное сообщение исчезнуть с экрана. Должно быть там происходило что-то и вправду страшное... Не мудрено. Не каждый готов сидеть на собрании более 8 часов просто потому, что кто-то не пожелал на него появится. Должно быть все представители других фарм.компаний чувствовали сейчас себя не слишком приятно.
Он посмотрел на супругу, что прихватила вроде как его мороженое, но жаловаться не стал. Однако следил он за мороженкой в её руках почти по хищному, провожая теперь каждую ложку до губ и слушая при этом. Когда же стаканчик оказался Алисе не интересен, Карл тут же подхватил его, чтобы задумчиво откинуться в кресле и поковыряться самому в десерте. Рашвольд задумчиво размазывал подтаявший шоколад по стенкам стакана ложкой, рассматривая его хмуро. Но хмурился он скорее своим мыслям, чем тому, что в стаканчике стараниями Алисы стало явно меньше продукта.
Да, возможно он поступил сегодня излишне импульсивно. Ну вот к примеру, если ему так опостылело заниматься работой Rabe (хотя, нужно отметить, что он ей и не занимался), то от чего ему попросту не объявить генеральным директором Владову и не отдать ей весь пакет своих акций? Но он этого ведь не делал. Нет, он хотел оставить себе хоть что-то оставшееся от его родни... Отец дорожил своей компанией, отец вложил в неё много сил, всего себя вложил. Он хотел сделать её чистой, прозрачной, хотел сделать Rabe лучшей фармакологической корпорацией в Европе... Разве же он мог доверить всё это Владовой? Да он бы и себе такое не доверил бы.
- Ладно... - вздохнул мужчина, задумчиво запуская ложку в рот. После туда же отправилась и вторая, и третья, и четвертая. Карл запил всё это кофе, прежде чем поднять недоумевающий взгляд на супругу и спросить, - Чего стоим? Поехали к этим... бандитам твоим. Подпишу я им слияние. Но! Только посмей сменить название, и я тебе ложечкой этой пластиковой выем мозг быстрее, чем эту мороженку.
Ого!
Алиса Сергеевна даже бровь приподняла неверяще. Словно то, что сейчас сказал Карл не было целью всех сегодняшних злоключений начиная со скандала и заканчивая этой милой беседой. Угроза, что прозвучала сейчас, перебивая шум дождя снаружи, не напугала, а скорее позабавила госпожу Владов. Но что-то глубоко внутри подсказывало, что осуществить ее Карл может на раз-два. Поди уже пятнадцать лет только этим и занимается. Медленно, извращенно. Считала ли Алиса себя виноватой в этой ситуации? Разве что от части.
- Да ладно тебе, - Алиса потянулась к ключу зажигания, чтобы ненароком болезный супруг не передумал, - Один из них даже у нас на свадьбе был. Почти родственник.
Двигатель приятно заурчал, разгоняя охладевшее масло, заставляя ожить подсветку панелей и бортовой компьютер. Приятный, теплый ветерок обдува коснулся ледяных рук, заставив Алису резко одернуть руку с рычага коробки передач. И, конечно, стоявший на подлокотнике стакан с остывшим чаем выплеснулся прямиком на белоснежную блузку.
- Вот же дьявол. - девушка безуспешно промокнула коричневое пятно на груди салфеткой и со стоном откинулась на подголовник. Повернув голову в сторону пассажирского кресла, она подозрительно прищурилась. - И кто из нас колдун? Небось твои проклятья подействовали.
Снова с неудовольствием осмотрев испорченный образ, Алиса нахмурилась и включила заднюю, выезжая с парковки.
***
И снова огни зажженных фонарей мелькали за окнами, снова дождь расчерчивал стекло в эфемерную, тонкую сетку, снова дворники беззвучно скользили по лобовому стеклу, словно разгоняли сам мрак, что все гуще ложился на город, словно масло на бутерброд. И дождь посыпал его сахаром. Как в детстве. Бабушка делала ей такое угощение: хлеб, масло и сахар. Тогда это казалось невероятно вкусным. А сейчас кажется лишь крохотным приветом из прошлого. Того самого, где не было стрельбы и смерти, того, где не смотрели обвиняюще чужие глаза такого близкого человека. Тогда она была просто маленькой русской девочкой, которую любила бабушка.
Однажды она предложила хлеб с маслом и сахаром Лёше. Было очень забавно наблюдать, как он принюхался, покрутил в ручонках странную еду, подозрительно надкусил. Милая мордашка отразила недоумение, потом быстрые жевательные движения. И кивок подтвердил одобрение странного десерта из ее детства. Алиса смеялась тогда. Совершенно искренне и как у бабушки.
Остановив машину у входа, Алиса скосила глаза в сторону мужа. Он выглядел усталым, ему было больно. Что это? Чувство вины? Пожалуй да, только вот к нему Владова привыкла как люди привыкают к ноющей зубной боли.
- Сам выберешься? - голос прозвучал прохладно, но с ноткой беспокойства.
К машине уже спешила помощница с зонтами. Каблучки разбивали маленькие лужицы на тысячи сверкающих в искусственном свете брызг. Огромное здание из стекла и бетона возвышалось, целуя затянутое тучами небо. И только высоко на двадцать втором этаже горел свет в нескольких окнах. И темные фигуры двигались как самнамбулы. Забавно было наблюдать. Словно за рыбками в аквариуме. Алиса поджала губы. Снова... Снова в этот мир. Как их там назвал Карл? Бандитами? А судьи кто?
Соскользнув с водительского сидения, Алиса раздраженно сдернула со спинки сидения пиджак, пытаясь прикрыть огромное пятно от чая. Бесполезно. Плюнув на все, она прикрылась предоставленным зонтом от яркого света, что лился со стороны входа, стянула блузку через голову и быстро упаковалась в пиджак. Ну и ладно. Вполне себе презентабельно для десяти минут, пока Карл крутанет свою закорючку.
- Ну что ж, добро пожаловать в волчье логово.
Вы здесь » The Capital of Great Britain » Страницы жизни » Травмы при аварии происходят в результате сильного давления супруги
