Мэделин всегда любила Рождество. Запахи различных пряностей, праздничная суета, поиск подарков, огонечки, еда – все создавало сказочную атмосферу и приподнятое настроение. Кинг планировала отмечать праздники с МакКиннонами, семьей ее тетушки, но те устроили себе небольшой медовый месяц и отправились на курорт. Наверное, впервые лет за 20. Они это заслужили. Потому Мэделин осталась в Лондоне, о чем совершенно не пожалела. Агентство нашло ей работу, то здесь церемония открытия, то там срочная фотосессия для какого-то модельера. Скучать ей совершенно не приходилось, многие люди откладывающие свои дела до конца года, подрывались и пытались сделать все срочное до Рождества и нового года. Одним из таких людей был дизайнер одежды Пол Эндрюс. Мужчина выдохнул с облегчением, когда важная часть коллекции была отснята, и, усевшись в свое любимое кресло, он обратился к молодой девушке:
– Рыба моя, какие у тебя планы на послезавтра? Отменяй все, ты должна пойти со мной на премьеру в Королевский Альберт Холл. Раз уж ты теперь лицо моей коллекции, тебе и представлять ее перед публикой.
Мэди лишь пожала плечами. Весь вечер на каблуках и в роскошном платье? Без проблем. А когда она узнала, что это за премьера…
Айзек Хэйл, отец Мэделин, прилетел одним днем в Лондон, чтобы отметить Рождество с дочерью. И он, конечно же, знал о любви дочери к фильмам Харриса Гилла. Это было влиянием ее матери, которая приучала дочь к искусству с самого рождения. И среди любимых художников, музыкантов и писателей был лишь один режиссер, самый любимый.
– А Тарантино? Гай Ричи? – Спрашивал мистер Хэйл молодую девушку.
– Они, конечно же, хороши. Но ты пытаешься сравнивать несравнимое. Ты же не сравниваешь Баха с Рахманиновым. Ведь Бах - это Бах. А Рахманинов - гений.
– Я вот сейчас нифига не понял твоей логики… – признался Айзек, но решил просто принять этот факт.
Да, Мэделин была счастлива, как никогда. Это был лучшим подарком на Рождество. А если еще и удастся каким-то образом заполучить автограф Гилла, жизнь будет прожита не зря.
Утром 26 девушка проводила отца на самолет и сразу же отправилась в офис Эндрюса. Небольшая горстка людей с самого утра уже бегала по зданию, выполняя поручения босса. Все были, мягко говоря, раздражены. Стилист жаловался, что Эндрюс “гребаный диктатор” и “Гринч”, один из дизайнеров назвал всех моделей тупыми обезьянами, которые должны делать так, как им велено. А вообще, он от них устал уже. Другой бегал по всему офису, срывался на крик каждый раз, когда ему задавали вопрос. “Боже, ну и бардак…” – думала Мэди, наблюдая за всем этим цирком.
Вся подготовка проходила в атмосфере стресса и враждебности. На обед модели получили по банану, так как один из дизайнеров посчитал это очень смешным.
– Потому что вы – обезьяны. – Не уставал повторять он снова и снова.
– Все, мне надоело. Девочки, идем отсюда. – Громко сказала Мэделин, глядя прямо в глаза мерзкому дизайнеру. – Удачи вам в поисках других обезьян, возможно, зоопарк поможет.
– Вы никуда не пойдете! У вас контракт. И красная дорожка. Вы не можете…
– Еще как можем. – С нахальной улыбкой произнесла девушка, освобождая свои волосы от бигудей. Где-то рядом ругался и кричал “не тронь” стилист.
– Что здесь опять происходит? – Довольно холодно поинтересовался мистер Эндрюс.
Разумеется, босс все решил. Это напомнило Мэди детский сад. Пришла нянька и все притихли. Стали работать в тишине, все помирились. Потом Мэделин получила пару раз булавкой в задницу, но и большие пальцы обидчика были оттоптаны каблуком. Не на ту напал, обезьяновод.
От офиса до Альберт Холла команду транспортировали на лимузине. Там предложили девушкам шампанского, но Мэди вежливо отказалась. На голодный желудок это было неразумно. И ее совершенно не беспокоило, что она была единственной, кто не празднует столь громкое событие. Но для нее праздником было навернуть тарелку пасты с сыром, да запить это горячим шоколадом с зефиром. Наверное, девушка была еще совсем ребенком.
Лимузин подъехал к месту назначения. Люди уже скопились у огромного забора, у самого входа их ждали репортеры и фотографы. Хотя большинство собравшихся здесь ждали не дизайнеров и их рекламу, но никогда не знаешь, чьи снимки окажутся на первыми страницах вместе со снимками актеров и режиссера. Мистер Эндрюс вышел первый и подал руку Мэделин. Девушка ловко выбралась из лимузина и встала в одну из своих отработанных поз, демонстрирующих дизайн длинного кремового платья. Скинув теплую накидку с плеч, девушка ощутила, что в декабре в таком виде все же немного прохладно. Следом вышли модели Эмма и Мишель. Мистер Эндрюс шел впереди, размахивая руками, вставая для фото с одной из своих моделей. Чаще он вставал рядом с Мэделин, пытаясь максимально привлечь внимание конкретно к модели этого платья, то и дело брал ее за руку, демонстрируя аксессуары. И, кажется, у него получалось. Девушка же то и дело отводила взгляд куда-то в сторону. Она высматривала своего кумира, гения, автора шедевра, в честь которого все это мероприятие было организовано. Она хотела просто посмотреть на него. Живьем, вблизи. Интересно, какой он на самом деле…
Впервые она мельком увидела его только в здании. То там, то тут мелькали актеры, заставляя девочек немного нервничать. Но все вели себя профессионально, хоть это и была первая красная дорожка для каждой из них. Рабочее время закончится с началом фильма. Но только условно. Церемония закрытия уже не так важна, но покрутиться и завести полезные знакомства никогда не бывает лишним. А для Мэделин был важен только сегодняшняя лента.
Кадр за кадром, восхищения от работы операторов света, декораторов, “смотрите, как двигаются мускулы на лице”. Эндрюс же охал и ахал от своей костюмерной работы в паре эпизодов. Это был невероятный фильм. И, несмотря на то, что мнение девушки было достаточно предвзято насчет гениальности автора, сегодня ее мнение разделяла вся команда. И, по всей видимости, зал. Люди аплодировали стоя, какая-то дама спереди, чьи серьги стоили больше квартиры Айзека, разрыдалась.
Пока все обсуждали картину, Мэделин снова принялась за охоту. Раз ей посчастливилось оказаться здесь, в одном здании с ним, значит, надо постараться и хотя бы взять автограф. А он, кажется, и сам был на охоте. То эту даму покрутит, оценив ее бедра, то юную актриску начнет глазами пожирать. Мэделин улыбнулась и мягко, совсем не спеша, подошла к своему гению.
– Добрый вечер, мистер Гилл. – Она протянула ему остатки от пригласительного вместе с маркером для подписи. – Будьте так добры?
Мэди сама начала пожирать его глазами. Почему-то стало жарко.

Что-то в поведении режиссера показалось Меделин странным. На мгновение ей показалось, что он ее узнал. Но такого не могло же быть? Мистер Гилл, конечно же, мог видеть несколько билбордов с ее фото, реклама официального дилера мотоциклов БМВ до сих пор встречалась вдоль Лондонских шоссе. Но там совершенно другой образ. Сегодня она королева бала, с ярким макияжем и густыми накладными ресницами. А там полуголая и растрепанная ветром. А мужчины, как правило, не узнавали девушку, когда она была в одежде. Он оглядывается по сторонам, поправляет бабочку. Модель хитро улыбается, поправляя свои волосы, демонстрирует одно плечо. Что с ним происходит? Он кого-то ждет? Ему жарко? Кинг подняла глаза и осмотрелась. Просто люди. Съемочная команда общалась друг с другом, с гостями, все пили шампанское. Одна дамочка уже была изрядно пьяна, но стойко держалась, то и дело хватаясь за какую-нибудь поверхность для контроля. Кажется, она была одной из продюсеров. Вот уж кому, а им точно требовалось напиться после такого успеха. Лента будет еще долго крутиться по кинотеатрам всего мира.
Мистер Гилл тем временем как-то не спешил расписываться. Всего несколько секунд, но девушка была благодарна каждой из них. Стоять рядом со своим гением, иметь возможность спросить его что-нибудь, попросить его мнение и видение на тот или иной аспект в его работах.
– Мэделин Кинг. – Просто представилась она, когда тот закашлялся. Девушка подняла одну бровь. “Да что с ним такое?” – подумала она. И снова очаровательно улыбнулась. А еще она была уверена, что имя ее он не запомнит. Да и объяснять, как оно пишется ей не хотелось. – Напишите просто “Мэди”, пожалуйста.
“Прелесть такую?” – мысленно повторила она те слова, после которых он захихикал. Он же не про платье говорил? Его поведение напоминало ей Макса, мальчишку из школы в Маузхоле. Тот вел себя примерно так же, когда несколько раз пытался пригласить ее на свидание. Странное хихикание, кашель, покраснения на коже. У Гилла раскраснелись уши. В ее присутствии мальчишки (а так же их отцы) часто внезапно подхватывали эту странную хворь, но что это такое – она не понимала. Спасибо Доктору МакКиннону, ее дяде, который однажды дал разумное медицинское объяснение. Половое возбуждение. Улыбка Мэделин стала еще шире. Пока мистер Гилл справлялся со своим положением, девушка решила воспользоваться его слабостью и потянуть время.
– Вам, наверное, говорят это каждую минуту, но я не могу промолчать и не похвалить Вашу работу, Мистер Гилл. Я в восторге от того, как вы проработали образы и детали. Я буду пересматривать этот фильм еще много раз, чтоб уловить все. Перипетии просто восхитительны!
Когда девушка получала свой пригласительный и маркер, она, поблагодарив, нарочно дотронулась до пальцев режиссера. Это было безумием, но кто не мечтает потрогать кумира? Нет, руку она мыть все равно будет. Для нее этот день стал одним из самых важных и ярких в жизни. Но просто уходить ей не хотелось. Харрис Гилл был знатным бабником, как говорил интернет и пресса. Она же могла воспользоваться его слабостью и поговорить еще немного?
– Наверное, вопрос будет поспешным, но я не могу его не задать. У Вас есть какие-либо еще наработки? Уже не терпится узнать, какие шедевры могут нас ждать в будущем.
Ох, как раздражали ее саму такие вопросы. Картина ведь только вышла. А у художника спрашивают, когда будет добавка? Когда будет еще одна? Но ей так хотелось продлить мгновение.
– Я не журналист, если что. Просто поклонница. – Девушка убрала пригласительный в  сумочку и поправила свои волосы снова. “Давай, магия пуш-апа, помогай мне!” – подумала она и чуть было не рассмеялась. “Интересно, а сколько ему лет? 30?”
Меделин не помнила, был ли Гилл хоть когда-нибудь молодым. Его фильмы она смотрела с упоением, но никогда не гуглила самого режиссера и не читала о его личной жизни. Только в новостях то тут, то там мелькали истории о его новой пассии. Почему-то пресса всегда питала интерес к личной жизни знаменитостей. И, на сколько она помнила, в основном это были какие-то актрисы.

Гилл улыбнулся уголками губ, сжимая маркер в своей ладони, после того, как написал ее имя. У него как всегда много дел. Много мыслей в голове и много планов. Рейтинг фильма повышался с каждым часом, а его кассовые сборы приносили Гиллу немалые  дивиденды. Он привык к сообщениям в социальных сетях со множеством фотографий, которыефанаты  делали тайком и потом кидали друг другу, вызывая улыбки. Но никто не говорил, что критика уничтожит слабых, оставив только самых способных и наверху будет стоять ОН и почивать на заслуженных лаврах человека ставшего истинным богом кинематографа, которому сегодня хватило яиц  и теперь неплохо было бы поглядеть на свое отражение в железном ведерке для дорогущего шампанского. Но сейчас об этом всем было однозначно слишком рано думать. Поэтому спи спокойно зритель, время для эволюции еще не наступило. Да, он отдаю себе отчет в том, что все не может быть идеально всегда. После резкого взлета иногда идет падение, этого стоило ожидать, ведь Гилл вылез не из диснеевских сказок, а скорее попытался изменить сюжет мрачных сказок братьев Гримм в более светлое русло. Более того, эта встреча возбуждала его все больше и больше. Наверное, это был азарт сродни тому, что заставляет игроманов просаживать последние гроши за игорным столом – кровь, кажется, сейчас вскипит от напряжения и предвкушения, сердце колотится, как дикарские барабаны, внутри все тянет долгим и сладостным спазмом. Фильмы живут долго, и память у них долгая, но хорошим было то, что по большей части новому поколению мало было дел до прошлых проблем и ссор. Они были, как Харрисв свое время говорил в интервью, дети мирного времени, не ведавшие ни смуты, ни войны, ни смертей ни страхов. На том и спасибо. Можно было надеяться что Мэделин по примеру иной молодежи, не зациклена на современности. Работать с тенью ненависти к истории за спиной было бы совсем уж невмоготу. Он не считал свой фильм идеалом и примером того, каким должно быть истинное повествование об английских аристократах, но Харрис вообще тянул до аристократических высот. Он, возможно, слишком сильно отличается от основного костяка и мигом забыл обо всем, что крутилось в его голове. Была ли тому виной торжественного вида обстановка или совершенно потрясающая и узнанная им девушка, понятно не было, но итог, вместе с тем, был один. Ну, или не один. Ведерко с шампанским было бы кстати не просто так, из-за премьеры — Харрис услышал желанное и дорогое для себя. И говоря «дорого» имелась ввиду вовсе не денежная сторона вопроса.К примеру, Гилл думал о том, что ему сейчас не хватает сигары, в то время, как «Я в восторге от того, как вы проработали образы и детали. Я буду пересматривать этот фильм еще много раз, чтоб уловить все» от Мэдди, ее прикосновения заводят и перевозбуждают. Но Харрис не готов просто получить от Мэделин и ничего не дать ей взамен. Мужчина отдал девушке билет и маркер и взяв ее руку, которой она только что до него дотронулась, поцеловал ее в ответ. Предоставленный вначале ответ должнен был еще больше расположить к нему эту красотку, а если нет, то можно было устроить небольшую экскурсию и показать воздействие его фильмов на на искушенного зрителя в материальном виде. В крайнем случае, Гилл всегда мог показать самого себя — его способности всегда действовали на девушек, за редким исключением - неизгладимо. Так много мыслей крутится в голове. И все они какие-то хаотичные, сбивчивые. И, кажется, что он попросту не успевает за ними. Это было довольно странновато, в особенности для величины такого уровня. Или Гилла просто щупали, а настоящая встреча должна была бы произойти позже? Возраст и обретенный жизненный опыт, делали из Харриса опасность. Но мало кто об этом знал, подобные вещи Гилл не выдавал до поры. Держал этот козырь в своем рукаве. Сама же поклонница была совершенно не той, кем казалась показаться. Слишком… не вязался ранее увиденный образ со словами сказанными девушкой. Не ходить же ей постоянно в этом платье, которое должно сделать из неё некую «роковую красотку», но такой дресс-код для таких вот декоративных девушек не идёт Мэдди, делает её другой. Но иного выбора у Харриса здесь нет, придется некоторое время посозерцать такой неестественный наряд. И то, что режиссер, не поперхнувшись, проглотил мягкую оболочку, не пытаясь вникнуть в скрытый подсмысл, говорил в ее пользу. Он расслабился, и это было хорошо.
— Мне как-то не очень часто приходится отдыхать, Мэделин - он расслабился настолько, что даже попытался грустно пошутить, хоть улыбка не удалась. Разумеется, я готов рассказать о своих будущих планах. Вы ведь желаете услышать? Хотя не думаю, что так Вам удастся скрыть от меня, что и у Вас есть опыт съемок. Это.... — он длинно, восторженно вдохнул, и снова съежился, как от волнения и с какой-то неожиданной откровенностью резюмировал. Я уже пять лет как езжу по улицам и не смотрю на рекламу, но даже когда служил, то предпочитал складывать мнение о человеке на основании собственного опыта, а не из строчек слогана о покупке мотоциклов БМВ. И я могу сказать с полной ответственностью, Вам всё это очень идёт. И то, с какой лёгкостью Вы с этим мотоциклом обходитесь, лишь возбуждает.. оценивать дальше Ваши таланты, а не возможную покупку. Такой замкнутый процесс. Когда я оцениваю подготовку будущих участников своей команды, я оцениваю подготовку актеров и способность их целиком отдаваться работе, а они оценивают свое место в будущей ленте. Причём если в двух первых позициях можно было предположить какие-то чёткие границы и условности, то в третьем направлении ничего подобного нет. По крайней мере, ни я, ни они, не устанавливали рамок и не стремились посадить наши отношения в какой-то один единственный стереотип. Есть работа, но есть место и прочим удовольствиям. Ведь работа тоже одно из них, если ты занимаешься тем, что по настоящему любишь. Как раз это я смог оценить на билборде, уже успел - Харрис старался заразить уверенностью, и, честно сказать, как и в этом фильме, пресекал сразу любые сомнения в успехе дела. Пытался возбудить реальной значимостью Мэделин во всём этом рекламном мероприятии. Любую даже самую властолюбивую девушку привлекает мужская сила. Другой вопрос в том, что не всем она могла позволить собою руководить по той простой причине, что иной раз эта сила была мнимой, надуманной или вообще купленной за деньги. Но здесь, Харрисе, она струилась по его венам, была в чистом виде и к ней нельзя было не прикоснуться. Тем более, Мэделин использовала свою была отличная возможность. Должен Вам сказать, что к разгадке особенности мотоциклов БМВ реклама меня не приблизила, но было такое чувство, что у мотоцикла с Вашей попкой какие-то свои счёты. И потенциальный покупатель, садясь на приобретенный мотоцикл, словно получает время, чтобы выяснить отношения. Вообще я бы не обратил внимание на рекламу, если бы Вы не ехали на мотоцикле впереди меня. Надеюсь, Вы простите мне мою попытку влезть в Ваши дела? - прямой намёк на то, что он ее рассматривает, не упуская из виду изгибы, что находятся под платьем. Эти шутки, такой вот откровенный флирт был совсем не в режиссерской манере, но, как уже было известно о Харрисе, он гениален в приспособлении к изменяющимся условиям. Особенно когда сам был на это настроен. Почему бы не обсудить ягодицы Мэделин даже на билборде и в несколько пошлой манере с девушкой, которую интересовал Гилл и которая интересовали планы Гилла? Они вдвоём были вовсе не на приёме у английской королевы, а посреди залитой светом и блеском роскоши площадки, этот свершившийся факт, само собой, диктовал свои условия поведения. Не с любой, кто мог бы пожелать, но с Мэделин определённо. Патологическое и неукротимое желание говорить этой девушке «малышка» буквально вырывалось из его груди вместе с согретым легкими воздухом.

Отредактировано Harris Gill (27 Фев 2022 16:43:21)

Время — река переменчивая и многоликая. То ее бурное течение рассыпается бурлящими пенными гребнями на горных порогах, то обрывается в свободное падение водопадов, то разливается так широко, что края ее поймы успевают стать болотистыми, а дно — обложиться темным сонным илом слежавшихся дней и недель. И все же река времен находится в постоянном движении, даже если оно едва заметно глазу. Она течет — и по прошествии часов и дней, складывающихся в недели и месяцы, меняется картина ее берегов. Харрис чувствовал, что меняется. Бурные пороги первых месяцев после работы над фильмом, посвященные борьбе за свободу от колонистов, сменились равнинным течением, неторопливым и глубоким, незаметным и, в то же время, ощутимым. Появилось время для того, чтобы смотреть внутрь себя, прислушиваясь к своим желаниям и слыша свои, никем не навязанные мысли. Появилась возможность плыть по течению, не испытывая стыда, ныряя на глубину лишь по собственному разумению, а не по необходимости или под влиянием воли критиков. Появилась потребность, глядя в зеркало, видеть себя, а не рассматривать незнакомого мужчину, одетого в выбранный чужой рукой костюм, отчего-то повторяющий в точности всякий жест, заготовленный для главного героя. Время для вопросов «кто он?», «чего я хочу?», «что я хочу снять?». Вопросов было не меньше, чем ответов, как и тогда. Освобожденный разум был ненасытен и жаден, напоминая о течении времени головной болью — не от музыки, нет, об этом позаботились организаторы. От одиночества после премьеры на изумительной мансарде с балконом, выходящем на крышу. Навиду с одной стороны, в уединении — с другой. Харрис не помнила времени, когда безопасность ощущалась бы им чем-то материальным, весомым, как тяжесть легкой рубашки, накинутой на плечи в сильнейший ливень. забота экономки скользила по этой рубашке легчайшим узором тонкого шитья серебряной нитью, добавляя новых оттенков смысла. Его оберегали, а он позволял себе искать свой путь, не тревожась о насущном. но от него требовали ответов на вопросы. Он, разумеется, рассказывал на премьере о том, что думает, чувствует, какие намечает пути. И кое-что Мэделин - тоже, билборд с которой сблизил их, как может сближать только общее событие, пережитое и преодоленное. Было бы хорошо, если бы такие вечерние разговоры за чашкой чая сделались традицией, поводов для встреч находилось достаточно, их было даже в избытке: фильмы Харриса, театральные премии, история появления Мэделин на билборде, где она находила ответы, которые могли ей помочь — или же были светом ложных маяков, отличить которые мог бы только профессиональный режиссер, знавший куда больше дорог, чем восемнадцатилетняя девушка, сделавшая имя БМВ еще известнее, а ныне сама — безымянная волшебница образа, лишённая подобных предложений.
— Иногда сильное эмоциональное потрясение может приводить к утрате первоначальной идеи,— Харрис не сетовал, а давала профессиональную оценку, чего ждала Мэделин,— Магия кадра зависит от эмоций, а Ваша попка на этих съемках пережила очень многое. Хорошая новость в том, что наверняка с нашим знакомством - это временно благополучно разрешится. Главное не отступаться. Гилл был уверен в этом и совсем не думал, что там уродливые шрамы, оставленные теем, что пожестче, как безобразное нагромождение бурелома, перекрывшее некогда полноводное русло. И день ото дня в ней крепла уверенность, что прежде исцеления потребуется рассечь эти безучастные ко всему рубцы. Он полaгaл, что тaкую уверенность подкрепит и их более близкое знакомство и у режиссера не было причин не доверять своим суждениям. Она не будет стоять у его дверей, кутаясь в предутренную сонную тишину, не решаясь потревожить ее стуком. Тепдые объятья режиссера успешно защитят ее от Лондонской стылости и смогут изгнать поселившиеся внутри девушки тревожные предвкушения. И опaсения.
— Мэделин — все ещё не его, чужое, голосом Харриса оно рассыпалось искристой свежестью шампанского и лаймовой воды со льдом, спасавших от жажды гостей сегодняшнего дня. Имя было проявлением доверия и он им не злоупотреблял. Их разговоры пока не продолжали один другой, так как были разделявшие их дни, и требовали обращений. «Мэделин» звучало паролем, а ее возможная улыбка — откликом на него. Имя осторожно и незаметно всё чаще подменяло собой яркое и желаемое «ты». Признаюсь, я не уверен, что король вечера, но мне, как и моему зрителю, тоже хочется чего-то нового. Его ведь надо удивлять, подогревать интерес, но только у меня нет такой попки - его ладонь медленно скользит по попе Мэделин, невзначай, исследуя ее, и он не придает этому никакого значения. Режиссерское выражение лица – словно ничего не происходит. Непредвиденный случай, но Кажется, эти двое - ее прелестная задница и ее ладонь нашли общий язык. Как ни странно¹. Едва осознаваемое напряжение коснулось Мэделин, тихим звуком, с которым пальцы дотрагиваются до струн, оно звучало в голосе Гилла, считывалось в легких жестах. Ощущалось с каждым мгновением все яснее. Мне можно залезать и сюда? — спросил Харрис, слегка нахмурившись. Любопытство не было праздным и он бы не удивился, узнав, что их² терзают сходные сомнения. Все, в чем сомнений не оставалось, так это в том, что отныне Гилл не спешил одиноко сбросить обувь и устроиться у камина в кресле, придвинутом поближе к теплу. Тембр Мэделин прекрасно влился бы в сумеречную тишину дома подобно травам, что порционно добавляют в свежезаваренный чай - смягчил, дополнил пряное потрескивание поленьев и горьковатый, одинокий стук капель по подоконнику.
-Кстати, наконец-то за целый день новая и еще незнакомая мне история - кивком головы Гилл указывает на рассказанное девушкой. Если честно,  я  так  устал  от сценария своей премьеры.  Прямо орудие  убийства. Наверняка,  если  бы  еще  несколько  дней  проходил  бы  с  ним,  то  точно  убил  кого-нибудь. Но не стоит о грустном. А Вы слышали историю о мальчике Дэнни а дразнили его «говорун». Мама говорила, что он «разговаривал» без умолку даже тогда, когда не умел произнести отчетливо ни одного слова. Говорить чисто и предложениями Дэнни  начал довольно рано, и к двум годам дразнилка «говорун» приклеилась к нему прочно. Но это было полбеды, руки и ноги Дэнни были столь же активны, как и язык.
— Бедные родители! — сочувствовали соседи. -Угомоните ребенка! — требовали пассажиры автобусов, поездов метро. — Положи ему что-нибудь в рот! — смеялся папа Дэнни. — и привяжи к батарее... Врачи разводили руками, психологи говорили: «Гиперактивный ребенок!» На этом все диагнозы были исчерпаны. А Дэнни никому не желал зла, все ему было интересно и все окружающие люди в любом возрасте были для него желанным объектом изысканий. Он искренне не понимал, почему все так быстро устают от него и стараются удалить его или уйти сами. Иногда Дэнни замечал, как после очередного его отторжения кем-либо,люди высказывают маме свое негодование или усмешку в его адрес:
— Наша девочка спокойный ребенок, а ваш мальчик ее терроризирует!
— Не могли бы вы увести своего ребенка с площадки, он совершенно не умеет общаться с детьми...
— А ваш мальчик молчать умеет?
Или еще лучше:
— Пороть его надо, пороть!
После таких замечаний мама иногда огорчалась до слез. Однажды, наблюдая за реакцией мамы на очередные высказывания соседей по креслам в театре во время детского спектакля, Дэнни повернулся к говорящим и молча уставился на них своими зелеными, с золотыми ресницами глазищами. Впервые он искал слова, чтобы, как говорила бабушка, «тактично» остановить ругающихся соседей, и... не нашел. Дэнни встал с кресла, взял маму за руку и молча потянул ее из зала. Изумленная его молчанием мать побрела за ним. Дорога до дома прошла под громкий стук колес поезда метро. Дэнни, присев на корточки, потянул маму за руку, предлагая сделать то же самое.
— Мамочка, послушай, как тихо во мне! — прошептал Дэнни. — Теперь тебя никто не станет ругать. Глаза мамы покраснели от холода или от слез. Дэнни, встав на ноги, обнял маму за голову, накрыв собой ее лицо и, склонившись к самому уху мамы, тихо спросил: — А когда станет темно и никто не будет нас видеть, можно, я немножечко побегаю и пошумлю, ведь в темноте этого никто не увидит?!?
— Конечно, немножечко можно, сыночек! — улыбнулась сквозь слезы мама. — И я с тобой немножечко побегаю, можно? - С тех пор вечерние прогулки стали желанными для всей семьи, и они вместе нашли так много интересных мест для прогулок подальше от дома.
Кстати, раз об историях зашла речь, я был бы крайне признателен, если бы Вы мне все-таки рассказали, а что такого в Вашей истории? Это тоже сценарий? А насчет моего удовольствия от работы я вот что скажу: есть разница между тем, чтоб работать над серьёзным фильмом, где по сценарию герою следует очистить город от преступников, и тем, где он будет подтирать сопли молокососам, которые однажды встали на скользкую дорожку и сразу попались. Я просто не люблю зря тратить своё время на всякую херню, если быть до конца откровенным - изрёк серьёзно и крепко задумался. Выходит, во всем виноват сценарий? Но, кажется, здесь они друг друга понимали. Или Харрис поспешил с выводами... Режиссер, конечно, не ставил себе целью этого разговора завоевать ее расположение, но оттого удивительней было, в хорошем смысле, что Гилл к ней как будто бы оттаял. Это ощущалось, как какое-то достижение.
-Признаюсь, мне льстит то, что Вы меня узнали, Мистер Гилл. И Ваш взгляд на обычную рекламу меня впечатлил.
Юная собеседница не была болтлива, но прервала недолгое молчание, которое Харрис был вовсе не против поддерживать. Он положительно кивнул головой³, показывая, что да, узнать такую привлекательную девушку с милой улыбкой было нетрудно, а потом вспомнил, что вообще-то билборды видел не раз.
-О, я Вас уверяю, я видел те билборды не раз, а, наверное, сотню. Кварталы просто кишмя кишели ими. Я там уже каждую букву знал. Если вспомните модель мотоцикла, думаю, я Вам скажу сразу его цвет - не иначе, потому что ухмылялся режиссер так, будто его губы начали жить собственной жизнью и решили начать все сначала, позабыв про последние месяцы перед премьерой плотно сжатых челюстей.

¹ Примечание: Гилл не ожидает здесь пощечины. «Верно» (ОТЭЦ)
² Примечание: имеется ввиду ладонь Гилла и попка Мэделин. «Верно» (ОТЭЦ).
³ Примечание: Гилл выражает мнение кивком головы. «Верно» (ОТЭЦ).

Отредактировано Harris Gill (23 Мар 2022 04:46:34)

Дождь в ближайшие несколько часов не наблюдался уж точно. Закинув голову назад, так что даже в позвонках отдалось, Харрис наблюдал кристально-синее небо, овеянное пушистыми белыми облаками, плывущими все дальше, куда-то на юго-восток. Еще ребенком он, точно так же запрокидывая голову, рассматривал эти облака, вырисовывая из них образы невиданных существ и того, что найдет, когда отправится в свои странствия.  В этой хорошей погоде было не столько умиротворяющее, сколько воодушевляющее. Яркими лучами овеянная дорожка, что так приветливо раскинулась, пышущая пестрым цветом и всем своим видом намекая, насколько же все может сложиться удачно, если чутка приложить усилия. За время cъемок видел множество таких деревень. Конечно и до этого насмотрелся, но, признаться, было не столь... ярко. Его фильмы всегда полнились одним  — попытками показать и доказать, что окружающее пространство и правда столь чудесно, подарить людям те краски, которые они не хотят видеть, из-за занятости или же из-за своей слепоты. Он работал над фильом, как и положеному каждому, избравшему эту стезю, в кадрах оставляя своего рода мазки, как художник кистью, вырисовывая картину скрытого, приоткрывая завесу, за которую следовало самым любопытным заглянуть. Он в мир выпускал то, что долгие годы его коллеги прятали за плотными стенами, демонстрировал то, что было столь давно скрыто. Люди хлопали в ладоши, смотрели широко распахнутыми глазами, что вот, вот сейчас они точно все поймут, эти мгновения должны были подарить истинные знания. Гилл же готова поручиться, что терпеть не может половину собравшихся на премьеру и что те отвечают ему полной взаимностью. можно сколько угодно говорить о причинах тому и об особых условиях этих отношений, но не надо обладать особой мудростью, чтобы видеть, что Харрису этот поступок помнят и что его в любой момент могут использовать против него. Но кому-то из собравшихся Гилл все же доверяет — и этим могут похвастаться далеко не все. Эти люди знают, чего хотят. они, если тебя не любят (а таких немало), то почти наверняка дадут тебе это понять, а не будут фальшиво улыбаться, чтобы потом распустить сплетни. Зато за спокойствие беспокоиться не нужно. Гилл, приветливо улыбается знакомым дамам, раздумывает о том, что ему скоро понадобятся актрисы, и прикидывает уже, кого можно назначить на будущие роли. Харрис не привык к шумным праздникам, он привык к тому, чтобы все было ярко, чтобы все запоминалось.  Непонятно лишь, как Харрис сразу не увидел разницу, потому что у Мэделин взгляд тоже кошачий, а на режиссера она смотрит как на миску сливок. Что поделать, если у половины начинающих актрис взгляд такой, будто они готовы к своему собеседнику забраться на колени и отдаться ему во всех возможных позах, что-то есть такое в их темных глазах, что создает подобное впечатление — зачастую обманчивое. Нет, Харрис хоть и оставил жену ради другой, но нельзя сказать, приняв на веру заголовки прессы о том, что прямо уж так окружал себя любовницами и фаворитками, плодил бесчисленных бастардов и заглядывал в низкие вырезы дамских нарядов; вряд ли раньше он был таким и стеснялся неблаговидных поступков, но сейчас вел себя так, будто бы родился уже мудрым и спокойным, сдержанным и совсем не добрым. Так что утоляющая перед ним жажду девушка должна была немало его удивить. Собравшиеся втягивают воздух через стиснутые в радушной и восхищенной улыбке губы, продолжают хлопать в ладони и изображать, будто никакого не слишком скрытого смысла в этой встрече не замечают.  Глупцов среди собравшихся на праздник гостей немного, и Харрис обводит наблюдающих за  ними задумчивым взглядом. Слухи могли поползти самые разные, и лучшие из них описали бы Харриса как «слегка повредившегося рассудком после контузии».
— А моя история о том, что всегда есть процент и моменты, которые можно изменить. Во всем - но он понимает, что это конкретно речь идёт о них. С ними можно тоже многое изменить (и пускай, в каких-то моментах на подобие разницы в возрасте слишком поздно). Главное, чтобы они не сбежали друг от друга. Я всегда это делал, — не задумываясь даже произносит Харрис. Этот вопрос никак его совсем не озадачил. Потому что один единственный ответ был всегда (да и будет) на этот вопрос с его стороны ( да и с любой другой, кто задаст его. Вне зависимости от ситуации и от человека, который находился рядом со мной. Всегда изменял ситуацию и буду это делать, — и возможно, она могла это понимать. Возможно, она и могла всё это видеть, но не обращать внимания. Ведь если и видела всю ситуацию, но только по той причине, что для неё она была лишь дружеской, да и только. Неудивительно, девочка она не такая, чтобы любопытствовать, да и он ей пока чужой, это потом все будет иначе [одни аппартаменты на двоих, совместные вечера и ночи не оставят месту никакому целомудрию]. Это те «друзья», которые и в мыслях никогда о подобном не думали – ладно, Харрис в счёт, у режиссеров подобные мысли почти что постоянно в голов витали, а сейчас открыто играют с фантазией друг друга. Как же за считанные секунды может всё слишком быстро измениться. Нужен был лишь повод (или же расстояние, свобода, которые они с бывшей супругой Моникой друг другу предоставили). Но чтобы то ни было, они же ведь не будут жалеть о подобном? Потому что уже бессмысленно было вновь убегать от всего этого.
-Мэделин а почему бы нам ещё на некоторое время тайно не переместиться куда-нибудь в более уединенное место?, - внезапно произносит Харрис, - …. Мне как автору премьеры хотелось бы чтобы Вы поведали мне еще пару историй. Я бы хотел на основе одной такой истории, попробовать создать такой же крутой сценарий. Ну так как? Желание автора премьеры закон - желание погулять по ночному городу, поцеловаться, как пьяные на скамейке, завалиться к нему домой за добавкой и продолжить целоваться на его диване. Режиссер даже готов обойтись без интима, просто ловить офигенные вайбы ее молодости и веселья, когда все вокруг кажется простым и без заморочек. Мэделин выглядит девочкой похожей на такое свидание. Мужчина загорается моментально, и лампочка у него в голове мерцает идеей покинуть гостей и позвать незаметно уединиться. А если это не знак, то что тогда?

Отредактировано Harris Gill (11 Май 2022 01:33:07)

Загадочный мир Маузхолла оказался настолько загадочен, что сам решил познакомиться с Гиллом, не дожидаясь на то его желания. И хотя Харрис сам не то, что бы был против углубленного изучения данных аномалий, отклонений и сбоев, делать это именно таким образом он вряд ли намеревался. А пришлось срочно менять планы буквально на ходу, вернее даже — на лету. Потому что во время недолгого, но красочного (в плане необычного приветствия) рассказа пришлось вспоминать, что умеешь не только снимать, но и колдовать над спецэффектами во время полета. Да, чувство что он все еще в комедии ошибок не исчезло, а наоборот лишь увеличивалось, он буквально чувствовал себя Основной, на голове которого была петушинная маска, потому что ничем иначе было не объяснить все те фантастические истории, что юная поклонница пыталась повестть ему на уши. Иногда он сожалел, что перестал верить людям на слово, а всегда искал причины происходящего, даже собственная жизнь подтверждала некоторые не самые приятные правила. Но приходилось с этим мириться, чтобы не перестать верить. что он еще может хоть-что то изменить, иначе сразу можно было уходить из режиссеров, и искать себе безобидное хобби превращаясь в дотошного старичка, который вместо личной жизни наблюдает за своими соседями, фиксируя каждое их действие. нет, он не хотел для себя такой жизни, а слегка перевернутые  представления о жизни, лишний раз говорили о том, что спецэффекты дошли до того, что преследуют его уже и после того, как он снял свой фильм. Определенно перед ним была загадка, которую ему предстояло решить, а вот хорошей она будет или плохой, покажет только время, но обыденные методы не работали. Миссия не облагается смертельной опасностью или критическими последствия для таймлайна, вообще это событие можно было бы игнорировать, однако совместная работа способствует общению. Рано или поздно подобное должно было произойти, но лучше уж хоть немного контролировать данный процесс. Работа есть работа. Спасение мира [времени] нельзя откладывать в долгий ящик, благо подобная деятельность в фильмах уже превратилась практически в рутину. Хотя легенды умудрялись «ломать» потоки историй // времени в совершенно непредсказуемую сторону. Сегодня подобного не случится. Надеемся. По сценарию окружение всегда  казалось самым обычным, да и люди вели себя весьма обыденно. Порой герои натыкались на временные аномалии которые выбивались невероятно сильно из общего порядка, но сегодня возможно их ожидает малая аномалия. Этот ужасно соблазнительный наряд Мэделин определенно закрепится в его памяти как самый наиболее соблазнительный наряд для премьеры, в который дамам приходилось облачаться. Порой кажется чувство юмора у Судьбы запрограммированно поперёк системы. Как будто бы кукареканье это чья-то злая или совсем неуместная шутка.
- Определенно точно, думаете, что это кукареканье поможет нам в общении перебороть неловкость, — начинает было мужчина и понимает, что сболтнул немного лишнего, надавив тем самым на свою метафорическую больную мозоль. Но это ведь глупо, у нас нет никаких проблем с общением, особенно какой-то там неловкости ведь так? - Гилл смотрит на девушку исподлобья стараясь смотреть куда угодно, но не в глаза, например на губы, линию подбородка, шею. Господи зачем она это делает, ему пора взять себя в руки, ведь они на премьере, а не на встрече фанклуба так что пора уже перестать так пристально пялиться на девушку. Да они определённо в полной заднице. Импровизация никогда не была его коньком вне съемочной площадки, но раз того требует случай, пора начинать что-то менять в себе и начинать определённо можно с поведения на публике. Дорогая Мэделин, Ваши спецэффекты слишком громкие, - Харрис берет девушку под руку, прильнув к ней и улыбаясь даже слишком наигранно, одним лишь взглядом показывая на пару зевак, что с интересом наблюдали за ними. А призраки... Разве около нас сейчас не призраки? — с ужасом воскликнул Харрис, оглядываясь по сторонам и видя слишком большое скопление охраны неподалеку. Каково его удивление, когда обернувшись за спиной он обнаруживает тех самых призраков на баннере. И сразу же появляется мысль, о том что они попали совершенно не туда куда следовало, или хотя бы тот факт что если учитывать дату происходящего, то Мэделин явно не место рядом с призраком. Планы меняются, — мужчина отошел на шаг в сторону, Придется мне сегодня быть Вашим учителем по необъяснимому, — Харрис устало закатила глаза, но другого выбора у них не было. Он оставался верен себе: все люди хорошие пока не доказали обратного. Он мог бурчать на своих нерадивых коллег, саркастично отзываться о видных деятелях кино, по-старчески причитать о нравах современной молодежи, но все это было напускное. В базовые настройки Мэделин возможность подставы не входила. Корова и петух — нервно хохотнул Харрис. Вот уж герои, которых заслужил этот мир. Спасибо, Мэделин. Я Ваш должник. Кажется, таких чудес у меня на съемках не было, — констатировал Харрис. Хотя, из Вашего рассказа, я до сих пор не понимаю, что там вообще произошло. Денег в бюджете такого фильма  явно немного. На гангстера, наркобарона, сутенера, бандита тоже не очень понимаю кого пригласить… - споткнулся он об осознание, что Мэделин-то в курсе этих странностей, а он не факт. В общем, не очень… Там всегда такая чертовщина творилась? Нет, я там не был, но не удивлюсь, если могут за пустяк вцепиться прям на улице, а незнакомцы еще добьют ради развлечения. Хм… Жуткая была бы картина. Главный герой, оголодавший, поседевший и обезумевший от звуков и собственных фантазий, слоняется бы по полупустым улицам с протянутыми руками, подвывая и бросаясь на любой человекоподобный звук, искренне недоумевая, почему ему никто не может помочь. Но это всего лишь фантазии. -  Харрис поправил платье Мэделин. Этот жест показался ему очень доверительным и сближающим. Обычаев Маузхола он не знал, но и этих рассказов Мэделин ему хватало, чтобы понять: люди из Маузхола не очень горят желанием деанонить себя. А то что герой был бы с «той стороны» сомнений не вызывало. Был бы местным, решил бы проблему в коровой по-другому. Сам он эту свою неосведомленность воспринимал скорее как трусость, а не повод для комплиментов премьерному показу. Еще один камень в его саду сожалений. Кукареканье — вещь хорошая, но наш внешний вид может сыграть против нас. Правда, я достаточно неплохую штуку купил, вдруг поможет?  Если я правильно помню путь моего победоносного приезда (а это не точно!), — проговорил он через пару минут. То она должна быть не тут.. Выдвигаться надо, — то ли спросил, то ли предложил он.

Отредактировано Harris Gill (26 Июн 2022 11:22:59)

Шутка абсолютно вышла из под контроля. Да кто ее за язык вообще тянул? Чтоб она еще раз заговорила о Маузхоле? Урок на всю жизнь, не иначе. Но глупость должна быть наказана. Нельзя было настолько раскрываться перед незнакомцем. Даже в шутку. Еще пойдут сплетни же. Фу. Необходимо было как-то выпутаться из этой ситуации. В конце-то концов, она же тоже принадлежала к элите и аристократии! А ее гений посмел окунуть Кинг с головой в ее же ошибку, всячески намекая на то, что девушка какая-то там деревенщина!
Однако, девушка спрятала все свои беспокойные мысли под маску добродушности, надев еще и очаровательную улыбку сверху. В глазах сиял адский огонек, который обычно все воспринимали за озорство. Но в фантазиях Мэделин уже заставила своих подданных закопать бездыханные тела ее врагов. Она ему покажет всю любовь Маузхола! Эту ночку она заставит его запомнить на всю жизнь. Но как - девушка пока не придумала.
– А я никогда не грущу. – Произнесла модель, переведя хитрый взгляд на водителя. – Да и как тут грустить, когда находишься в таком роскошном автомобиле?
Кинг совершенно не испугалась ехать домой к известному ловеласу. Возможно, она чувствовала себя бессмертной. Вероятно, девушка думала, что с ней ничего не случится. Как всегда. У нее будет шанс заглянуть режиссеру под ширму. Она посмотрит, чем он живет. Она увидит то, что не видно широкому зрителю. Может, удастся увидеть то, что его вдохновляет. Познать секрет гениальности. Уловить эти ноты вдохновения, о котором он говорил.
А потом отомстить.
Безумный смех самого дьявола прозвучал в ее голове.
– Я мало чего знаю о любви, мистер Гилл. – Сказала девушка сладким голоском, все так же мягко улыбаясь. – Мои знания ограничены произведениями разных авторов. Например, у Шекспира истории любви обязательно заканчивались смертью. Расскажите лучше Вы? У Вас должен быть целый сундук таких историй. Чем все они заканчивались? Надеюсь, не так же трагично, как у известных писателей?
Мэделин, изображая из себя саму невинность, в душе злобно хохотала. Ей казались ее подколки очень остроумными и изящными. Главное, что бы мужчина не сумел ее раскусить раньше времени.
Проезжая мимо огромного парка, из которого грустно светили фонари, Кинг снова вспомнила детство. Вот здесь она гуляла с матерью когда-то. А в той части - ее видно не было - девочка разбила коленки, когда погналась за уткой. Мама отругала ее тогда за неосторожность.
Неосторожность… А что если вечер пойдет дальше разговоров о наградах за фильмы и подобранной мебели в интерьере? Что если… Что-то придавило в груди Мэделин.
“А какая разница?” – Подумала юная модель, после чего ее начало отпускать. – “Так или иначе, это бы случилось когда-нибудь. Лучше со своим кумиром, чем с придурком из колледжа. Будет, что вспомнить.”
А потом отомстить?
Они проезжали Букингемский дворец. Роскошное здание, красивая архитектура. Как она любила Лондон.
– А в какой части города находится Ваш дом? – Спросила любопытная пассажирка, разглядывая город в окно Роллс Ройса. – Или мы уже приехали? – Озорной взгляд на водителя и обратно в окно, на красивый дворец, внутрь которого обычным людям можно было попасть лишь в августе.