[nick]Shae[/nick][lz]<div class="lz"><div class="lzname"><a href="ссылка_на_анкету">Шая, 27</a></div>Некогда рыцарь - джедай, а теперь всего лишь беглянка без имени</div>[/lz][icon]https://imageup.ru/img158/3911317/img_0884.jpg[/icon]
Джейден тяжело молчал, глядя в стол и Финек знал, почему. Есть вещи, которые не меняются даже по прошествии стольких лет. Тяжело, наверное, жить, когда чистота в чужих глазах день за днём напоминает тебе о твоём же предательстве.
И с этим парнем, если судьба и хочет преподать ему какой – то урок, то уж совсем злой. И он ничем не заслужил того, чтобы вновь увидеть этот взгляд, обращённый на ту, что была ему дороже жизни и почувствовать, как от одного его слова её сердце перестаёт биться. Помани он её пальцем, она пойдёт за ним безо всякой задней мысли так же, как его сестра пошла когда – то за Джейденом. А потом он увидит то, что до сих пор снится ему в ночных кошмарах и снова будет это чувство вины, которое, дай только волю, раздавит его. Но не Корра, который между учеником и его сестрой выбрал первого.
- Он как гнилое яблоко, - ладонь сама сжала несчастный фрукт до белизны в костяшках и от неожиданно накатившей злости, смешанной со старой болью, шкурка покоричневела. Финек почувствовал, как жизнь испаряется с ладони, превращаясь в липкое, неприглядное небытие. Не выдержав собственного отвращения, он выпустил обмякшую массу из руки, и та плюхнулась к своим собратьям, чтобы и из них высосать все соки. - Испорчен сам и портит все, к чему прикасается. – Корр молчал. Он знал, к чему разговор и не хотел его начинать. Для него было проще сжечь старые мосты. Мосты, которые строил и оберегал не он.
– Чего ты хочешь? – Мальчишка был ему как сын и он его защищал. Он молодец: выбрал свою судьбу и запрещает себе думать о других вариантах.
– Чтобы твой ученик держался подальше от Шаи, – был бы на месте Хола кто другой, Финек бы отступил. Если он сделает её счастливой и не разобьёт ей сердце, то кто он такой, чтобы спорить с судьбой. Нет правил, которые нельзя обойти, не было того, на что он бы не смог закрыть глаза ради неё. Но Даллиус из тех, кто принадлежит не себе, а шторму в своей голове и сердце. Буревестник, бьющийся с ветряными мельницами. Он сломает её, искорёжит её сердце и без сожалений переступит через её боль, а затем выкинет её так же, как испорченный ребёнок выкидывает ненужную игрушку. Правда в том, что невозможно учить того, кто не похож на тебя. Таким был Джейден, таким стал Хол. Учитель, как ученик.
– Шая не она, Финек. Нет нужды защищать того, кто в этом не нуждается. Ты знаешь, что это плохо заканчивается. – О да, он знает. Вот только он, как раз – таки, не защитил. Не думал, что придётся защищать кого – то от того, кого считал своим другом и с кем вырос вместе. Еле держа себя в руках, он подвинул к нему блюдо с гнилью, которое так и просилось отправиться к Джейдену в лицо.
– У тебя всегда было плохо с поэзией, Джейден, – этот мальчик добром не кончит. Что – то точно случится, не сейчас, так потом. – И с ним ты слишком мягок. мягок. – Корр аккуратным движением отодвинул от себя блюдо.
– Пусть это будет на мой ответственности, а со своей совестью я уже сам как- нибудь полажу.
За дверью послышался мягкий шорох. Шая. Интересно, сколько успела услышать эта маленькая светловолосая лисица? Он понял, что запал пропал и вся злость куда – то ушла. Сейчас он выйдет из комнаты и всё простит за её улыбку. Финек горько вздохнул:
– У каждого свои слабости, но у Далиуса их слишком много.
Девушка шла прочь, неся в сложенных руках свою вину.
– Шая, ты меня искала? – Его оклик будто бы застал её врасплох, и она резко остановилась.
– Да, учитель. – Она обернулась, привычно заглядывая ему в глаза. Сам виноват. Приучил её к тому, что это всегда работает. – Но я увидела, что Вы заняты и не захотела Вам мешать. – Вот лиса. Любопытство, конечно, не порок, но есть вещи, которые ей не надо бы знать.
– Ты всё правильно сделала, Шая, – Финек ухмыльнулся, еле удержавшись от того, чтобы покачать головой. Но дела не ждали, да и лишних вопросов не хотелось.
– Ты же знаешь, я не уйду. Я зашел так далеко, что ты и представить себе не можешь. Пути назад нет. – Шая молчала, пытаясь перебороть себя. От его голоса что – то обрывалось внутри, и она опустила глаза. Если запретить себе думать обо всём, закрыть глаза и очистить пространство вокруг себя, то можно было вернуться на много лет назад. Туда, где солнце светило ярче, и трава была зеленее. – Ты здесь по распоряжению совета?
– Ты знаешь ответ. – Нет смысла в светской беседе. Он хорошо знает, как устроена её жизнь, раз уж они росли и воспитывались вместе.
– Садись на корабль и улетай отсюда. Король мертв. Эта планета теперь под моим контролем. – Она посмотрела на его лицо, выбеленное, всё в шрамах и опустила глаза. Когда – то она знала его и ей казалось, что знала хорошо. Теперь перед ней стоял… Человек? Его она видела впервые в жизни. Не лицо, а пугающая маска с которого были вытравлены все эмоции. Шрамы, как напоминание о пережитом и это прошлое не было ни светлым, ни счастливым. Боль, боль, бесконечная боль, доводящая до отчаяния и душащая, словно петля для повешения. Эта планета некогда была её домом. Воспоминаний было мало, они фрагментами, цветными картинками плавали в памяти. Но теперь нужно было смириться с тем, что её дома больше нет. Он, словно кислота, выжжет его дотла и не оставит ничего, кроме серости страданий.
Смирение, вот чему её учили все эти годы. Смирение – то, что объединяет победу и поражение, жизнь и смерть, счастье и боль. Лишь смирившись, ты обретаешь ту степень свободы, к которой ты готов. Он, кем бы он ни стал – он ей не враг. Убив его, она предаст себя, навсегда станет тенью и расколет своё сердце на множество маленьких кусочков, которые никогда не сможет собрать. Нельзя убивать ради убийства. Нельзя убивать тех, кто сбился с пути. Если бы он начал первым, было бы легче – она, хотя бы, защищалась бы. Но здесь… Уйти нельзя и нельзя напасть.
Меч сам вернулся на своё место и она, развернув к нему опущенные кисти рук, сделала несколько шагов вперёд.
– Тогда сделай то, что должен. – Страха не было совсем. Шая не боялась смерти и того, что было за ней. Старшие говорили, что после смерти все возвращается к Силе; кто знает, так ли это, но определённо, смерть – не конец, а лишь продолжение. Не боялась она и боли. Что такое минуты и часы в масштабе даже жизни, не то, что вечности? Она видела хорошее, должно быть и плохое. Должен быть баланс.
Под ногой жалобно хрустнул мелкий осколок мрамора. Шая, словно в забытьи, медленно дотянулась рукой до его лица и легко прикоснулась кончиками пальцев к щеке. По пальцам пробежал лёгкий разряд тока, и девушка неосознанно вздрогнула, не чувствуя ничего за этим. Его лицо было тёплым, а, значит, он всё же был человеком. Живым, из плоти и крови. Рука сама опустилась вниз, и она тихонько растёрла подушечки пальцев, напоследок запоминая это ощущение, от которого по низу живота вновь полетели бабочки.
На корабле было ужасно холодно и скучно. Финек сидел над картами, а играть с дроидом надоело. Он то и дело норовил обмануть, а когда Шая ему на это намекала, жутко обижался и шуршал ябедничать Учителю. Тот говорил, чтобы разбирались сами, дроид, возмущённо пиликая, возвращался обратно, и всё начиналось по – новой. В конце – концов, она предоставила глупую жестянку самой себе и ушла к Далиусу, забрав книгу, которую он дал ей там, в библиотеке. Он был занят чем – то своим и ей совершенно не хотелось ему мешать. Она просто села рядышком и ласково улыбнулась ему, когда он посмотрел на неё. Она знала, почему он тогда спросил, не избегает ли она его. Но нет, дело было совсем в другом. Просто каждый раз, когда он на неё смотрел, внутри что – то расцветало и к щекам приливала кровь. Ей хотелось чего – то, чего она пока не могла понять и это всё было связано с ним. Но каждый раз, когда он оборачивался на неё, Шае становилось страшно. Она боялась навязываться, боялась, что её нежность ему не нужна. Боялась, что он просто ведёт себя с ней вежливо и не хочет обидеть. Потому что их Учителя работают вместе и никому не нужны проблемы. Боялась, что он относится к ней, как к младшей и не хочет, чтобы она чувствовала себя неуютно. Но она чувствовала себя именно так. Как животное, которое посадили в клетку, и оно бьётся об его стенки, пытаясь выбраться, но не понимая, что его заперли. Шая не понимала, что с ней и почему ей одновременно так хорошо и так плохо.
Видимо почувствовав всё это, Финек поднял голову, и она почувствовала на себе его пронзительный взгляд. Девушка оглянулась. Он мягко улыбнулся, но в выцветающих голубых глазах была такая строгость, что хотелось вытянуться по струнке и прийти на поклон. Он никогда не ругался на неё. Ни разу в жизни не повысил голос. Никогда не осуждал. Но, если она делала что – то не то, он смотрел на неё так, как сейчас. И от этого взгляда хотелось провалиться сквозь землю.
– Твой мерзкий корытоштопатель, – дроид – шулер возмущённо пиликнул, – да, я про тебя, чтобы тебя хатты забрали, жестянка ты эдакая, – Мастер Корр возмущался, но делал это шутливо, – ты, вообще, в курсе, что он у тебя краплёными играет? Откуда он их взял, вообще? – Он на долю секунды оглянулся на молодёжь и положил ладонь на плечо Финека, отвлекая его внимание на себя. Дроид что- то заносчиво гордо пропиликал и Корр, сев, покачал головой, - да что ты. Прямо- таки сам? Да ну. У тебя нету ручек, только эта штука длинная. Хочешь шутку? Нету ручек- нету масла.
– Ой Джейден, я тебя умоляю, ну неужели ты на жестянку пришёл мне пожаловаться? – Финек закатил глаза, пододвигая карту так, чтобы напарник мог её разглядеть. – Вот здесь, смотри внимательно.
Шая отвернулась, чувствуя, как усталость берёт вверх. Она, уже не особо вникая в смысл, с усилием перевернула страницу, но глаза закрывались сами собой. Девушка переносицей ласково потёрлась о плечо Далла и положила на него голову. Книга мягко выпала ему на колени, её ладонь легла ему на кисть.
Сквозь неровный сон она услышала тихий, но твёрдый голос Мастера Корра.
- Оставь их, Финек. Пусть девочка спит. – Повисла напряжённая тишина, сквозь которую она снова почувствовала на своём плече пронзительный взгляд. Ей стало не по себе. Она покрепче прижалась к парню: его тепло и спокойное, ровное дыхание убаюкивали. Последнее, что Шая запомнила, это как она чуть сжала его пальцы так, чтобы никто не заметил. И тут же провалилась в темноту.
Интересно, нашёл ли он то, что искал? И, если нашёл, сделало ли его это счастливым? Шае не хотелось говорить с ним. Лучше молча. Она так давно его не видела, что сейчас, как когда – то пересчитывала янтарные крапинки в его глазах. Удивительно красивые глаза. Ни до, ни после она не видела таких. Да и не смотрела, наверное. После него всё как – то выцвело и потеряло смысл. То ли юношеское любопытство было удовлетворено, то ли разочарование оказалось сильнее, но когда она думала о том, сможет ли полюбить кого – то ещё, сердце отзывалось пустотой. Тогда, в юности, ей так хотелось полюбить, и чтобы эта любовь была взаимной. Хотелось заботиться, хотелось жить для кого – то, потому что это придавало определённый смысл жизни. Новый оттенок и краски. Хотелось спокойствия и Далл ей его давал. А потом он ушёл, забрав всё с собой. Его принципы оказались для него важнее неё. Он имел на это полное право так же, как имел право на её сердце. Наверное, потому она стояла перед ним безоружная, безропотно ожидая свою судьбу. Уж лучше он, чем кто – то другой.
Что скажет совет? А что он может сказать. Если битву суждено проиграть, никакая Сила не поможет её выиграть. Выиграть она не сможет. Ей не хватит ни сил, ни твёрдости. Всё в этой жизни происходит не зря. И, если уж они встретились, значит, зачем – то это да нужно.
За стенами послышались шум, женские крики и громкий детский плач. Шая резко вздохнула, отрываясь от его взгляда. А дальше всё произошло так быстро, что она, отвлечённая, даже не успела прийти в себя. Плечо резко обожгло, рука заледеленела, обжигаемая потоком лавы, растекающейся по её поверхности. Кровь. Девушка обернулась, активируя световой меч. Судьба, воистину, всегда найдёт тебя, а Смерть так и вовсе не нужно звать дважды. Только почему она раньше никогда не замечала, чтобы клоны промахивались, стреляя по своим?
Женщина беспомощно лежала на серых, покрытых сизым мхом камнях. Светлые волосы слились с водорослями и теперь лежали на них, несомые потоком воды. Её лицо было спокойным. Казалось, что она просто устала, легла, подложив неестественно вывернутую руку под голову и не смогла проснуться. Ветер разворошил тяжёлую прядь, она змеёй сползла ей на висок. Финеку отчего – то безумно захотелось заправить её ей за ухо. Казалось, что она мешает ей дышать и женщина вот – вот проснётся, растревоженная назойливым ветром.
Но она спала. Тишину священного места нарушали лишь шум листвы, редкие вскрики птиц, да мелодичный шум воды, обтекавшей её тонкие, полупрозрачные пальцы. Странно, что она прошла через все джунгли, чтобы добраться до сюда. Хекет родилась и выросла в Изизе, а местные с молоком матери впитывают священный трепет перед джунглями и выходят в них лишь гонимые гордостью, или смертельной тоской.
Он, словно под наркозом оглянулся вокруг. Разрушенные колонны белого мрамора сиротливо подпирали друг друга. Умереть здесь – большая честь и только лишь это могло смыть с души позор самоубийства.
– Вы не похожи. – Из уважения ли, или из того же чувства необходимости, Мастер Динеш аккуратно переложил голову девушки и вытащил её руку из воды. Кисть, такая тонкая, молочно - белая, словно вырезанная из слоновой кости, послушно развернулась у него в ладони. Синеватые вены были обезображены и заботливо отмыты жадной водой. Глубокий надрез на коже казался чем – то настолько неестественным, что Финеку хотелось его закрыть, сделать что угодно, лишь бы он не мозолил глаза и не впивался орлиными когтями ему в серце. – Её не вернёшь, Финек. – Голос учителя как – то нехорошо дрогнул, но затем стал ровным. – А твоя племянница?
– Шая? – Финек знал, к чему он клонит, но отрицательно покачал головой, – она старше и к Джейдену не имеет никакого отношения. Он не выдержал и присел рядом, чтобы провести ладонью по её щеке и всё – таки заправить ту злополучную прядь за её ухо. Повисла тишина. Динеш молчал, вглядываясь в воду. Финек, наконец, решился задать вопрос, который так давно мучил его, – Учитель, если я заберу девочку, Совет будет возражать? – Он посмотрел на мужчину перед собой и тот, наконец, соизволил посмотреть на него.
– Не думаю, но лучше не идти наперекор. Если они не согласятся, то её заберу я. – Он ещё раз с сожалением посмотрел на девушку и встал. – Какая бессмысленная смерть…– Но смерть всегда бессмысленна, особенно в таком молодом возрасте. – Ты ведь знал о ней и Джейдене, почему ничего не сказал?
Финек почувствовал, что ответа на этот вопрос от него не ждут. Дело сделано, из двух долгов Корр выбрал тот, который считал более существенным, а Хекет освободила его от обязательств перед собой. Вот только девочка, как две капли воды похожая на неё, осталась одна. Впрочем, её мать ещё до смерти превратилась в тень, а отца Шая не застала – он погиб раньше, чем она родилась.
– Девочку нужно забрать. – Он покачал головой, чувствуя, как от боль снова стискивает сердце, выжимая из него всю кровь. – Её нельзя оставлять здесь, учитель.
Динеш по – совиному склонил голову, вглядываясь в лицо Хекет. Смерть стёрла краски, но не испортила её. Даже сейчас, лежащая на камнях, она была удивительно красива. Или, может, Финеку так казалось, и он просто не мог отвести от неё взгляд потому, что она была единственным, что связывало его с прошлой жизнью. Он, ведь, помнил её маленькой девочкой. Жаль, что она выросла здесь, а не на Целескиле. Ондерон её не испортил, но связал по рукам и ногам. Вырасти на этой замшелой планете – проклятие, которое сложно чем – то заслужить. Если и есть страна мёртвых, то не нужно умирать, чтобы в неё попасть, потому что она здесь.
– Заберём, сейчас же. – Словно соглашаясь с его мыслями тихо проговорил Динеш. – Если её отец не Джейден, то откуда в ней Сила?
Финек пожал плечами. Хекет, в отличие от него ничем не отличалась от других.
– Мой дед? Мой отец? Я и сам не знаю. Кто – то из них был джедаем, но никого из них я не знал.
– Я нашла! – Звонкий детский голос отразился от деревьев и утонул в воде. Видимо, это было обычным для детей, но Шая, почему – то, не боялась ни деревьев, ни лиан, ни животных, бродивших по зарослям.
– Безумству храбрых поём мы песню… – Пробормотал Динеш, присаживаясь на корточки, чтобы забрать из рук девочки цветок странного серо – голубого цвета. Шая, улыбаясь и ни секунды ни колеблясь, пошла к нему и даже не посмотрела в сторону Финека. Она была всего лишь ребёнком и его видела пару раз. Вряд ли запомнила. А Динеша она, почему – то, сразу выделила и то и дело таскала ему то камушки, то листочки, то какую – то мелкую живность. И когда он начал её проверять, с удовольствием и без тени сомнений повелась на эту игру.
– Спасибо, Шая. А теперь, возьми Финека за руку и идите на корабль. Я скоро приду.
Девочка опустила глаза, колеблясь.
– А мама? – Динеш провёл рукой по её голове и даже Финек почувствовал, как маленький ребёнок, несмотря на усталость, испуг, упорно сопротивляется, заставляя учителя сдаться.
– Не переживай за неё, с ней всё будет хорошо.
Она ему не поверила. Но всё же вложила крохотную ладошку в руку Финека. Ей было тяжело, она явно сильно устала, но продолжала идти, упрямо меряя маленькими шажками рыхлую землю.
– Ты устала? – Финек осторожно взял её на руки. В последний раз он делал это четыре года назад, но тогда главным было не уронить и обязательно держать голову. Как тогда, так и сейчас она была легче, чем ему казалось.
– Она не вернётся, да? – Вопросом на вопрос отвечать невежливо, но они не на уроке этикета, а говорить о смерти с маленькими детьми он не умеет. Одно он знал точно: человек, даже маленький, имеет право на правду. Финек молча покачал головой. – Ты заберёшь меня?
Он повернул к ней голову и тут же словил пронзительный взгляд.
– Заберу.
– Ты обещаешь.
– Клянусь… Чем хочешь, чтобы я поклялся? – Девочка недолго задумалась, а потом вцепилась ему в ухо.
– Клянись ухом.
Финек усмехнулся, чуть наклоняя голову, чтобы не тянула так сильно.
– Клянусь своими ушами, Шая, что заберу тебя и никогда не оставлю.
Отредактировано Valerie Randall (5 Апр 2022 12:51:58)
[/sign]
