She'll suck you dry
And still you'll cry, to be back in her bosom
To do it again
She'll make you weep
And moan and cry, to be back in her bosom
To do it again
Ослепление обострило чувства, и Уильям усиленно прислушивался к тихим шагам, движениям, шелесту фурнитуры и едва слышному цокоту маникюра. Колени были не слишком счастливы держать своего владельца в таком положении, но подобный дискомфорт был в порядке вещей. Его гораздо больше заботило то, куда ушла Лидия и что она там готовит для него. Цепочка болталась под шеей, прогоняя чувство одиночества, и даже лишённый зрения, Уилл мог чувствовать присутствие своей госпожи.
Холод мазнул по спине, заставляя выдохнуть через нос, но это резкое чувство быстро сменилось наслаждением от касаний. Уильям ласково застонал, угадывая за нежными пальцами знакомое устройство, и это знание заставило живот поджаться в нетерпении. Сменить ментальные оковы физическими — ключ к освобождению, и чем больше госпожа вешала на него оков, тем свободнее профессор чувствовал себя. Ягодицы поджались от прикосновения к члену, исправно встречающему ласковые пальцы, и Уильям утвердительно замычал, растягивая звуки, будто он мог продолжать и так выражаться в своей неизменной многословной манере.
Хорош же он наверное, в узде, на цепи, с повязкой на глазах и кольцом на члене.
Лидия отстранилась, и Уильям крупно содрогнулся всем телом, прогибаясь в пояснице. Под повязкой он зажмурился, сильнее стискивая губы на валике, и вцепился пальцами в пол, сдавленным мычанием обозначая свои чувства. Мысли стремительно начали покидать голову, когда тело стали захватывать инстинкты, и от этого удовольствие жгло только ярче. Даже отключение прибора было равнозначно шокирующим действом, приносящим лишь иллюзию передышки.
Как вдруг — хлёсткий удар. Уилл рвано застонал, как в первый, так и во второй раз, прогибаясь в противоположную удару сторону. Кровь прилила к лицу, уши жгло огнем, и места, куда лёг хлыст, ощутимо саднило. В сексе и в смерти — не сдерживайся, и если в другом мире, за пределами этих стен, Уилл мог выдержать многие удары, то здесь же любой вызывал бурю эмоций, помноженных на похоть. Голос Лидии забирался в череп, гладкие ладони обещали убежище, но новый удар не оставлял сомнений: вот теперь всё началось по-настоящему. И дразнящая вибрация как будто приучала, что одно неотделимо от другого, всё это — единый узор извращённого наслаждения. Уильям застонал на выдохе, послушно запрокидывая голову, и по приказу прогнулся в пояснице, содрогаясь от ожидания новых внезапных ударов.
До этого он изводился незнанием. Теперь его к краю толкало ожидание неизбежного.
Звук дверцы маленького холодильника легко признать, тяжелее смириться со знанием его содержимого. Сердце билось в груди, кольцо издевательски тянуло в паху, а недовольный поток болтовни туго упирался языком в кляп. Своей неопределённостью Уилл был так взвинчен, что уже сейчас был готов заскулить и лечь на живот, но это было бы фатальной ошибкой. Нельзя останавливаться на полпути. Нельзя давать себе поблажки.
А потому, когда Лидия вернулась, чтобы прикоснуться вновь, Уильям охотно встретил её, тихим стоном встречая дразнящую ласку. Когда-то давно они обсудили весь арсенал, что-то даже пополняли вместе, и заявляя, что готов попробовать всё, Уилл не лукавил. Он был готов к этому, а потому ждал прикосновения к чувствительной коже. Толчок внутрь вырвал новый стон, и Уильям дёрнулся под тихий шелест цепи. Напряжённый член вздрогнул, а нервные окончания бесновались из-за одновременной атаки холодом и проникновением. Но ладони, ласковые и нежные ладони вновь вернулись, чтобы прогнать сомнения, и Стюарт пошевелил бёдрами, наслаждаясь одновременным действием вибрации и движений. Он знал, что такое не может длиться долго, а потому собирал каждое мгновение, как капли росы в пустыне.
И вот Лидия резко дёрнула поводок, заставляя снова опуститься на пятки. При движении мышцы сжались вокруг металла, посылая молнию вдоль позвоночника. Уилл поднял слепую голову, грудь вздымалась от учащенного дыхания, скованный член торчал в оковах мягко вибрирующего кольца. Хотелось обхватить его пальцами, хотелось разогнать саднящее чувство под грудью мягким прикосновением ладони, но ему нельзя касаться себя без разрешения. Если только, конечно, он не собирается получить новое наказание.
Удивительно, сколь разные чувства вызывает пренебрежение в голосе разных людей. Карлайлу хотелось битой изувечить коленный сустав. Ради Торнхилл хотелось заслужить амнистию.
Внезапное одиночество закончилось вместе с мягкой вибрацией, нагнетающей раздражающе навязчивое напряжение, и Уильям повернул голову на голос. Конечно же, он знает. Лидия сидит на своем троне, и профессору не обязательно видеть, чтобы знать, как она при этом выглядит. Она близко, на расстоянии вдоха-выдоха — непреодолимое расстояние для болезненно затекших коленей, и столь незначительное по сравнению с обещанной наградой.
Стюарт решил не подниматься во весь рост, а добраться до голоса уже использованным методом, только в этот раз он позволил себе опереться на передние части стоп. О, он даже не заметил, как голова лишилась лишних рассуждений, забиваясь лишь мыслями о новой лавине чувств и ожиданий, мыслями о желаниях госпожи. Ощущая близость, он протяжно, зовуще замычал, прося внимания, и остановился перед креслом, слепо задевая грудью её колени. Ебучий кляп начал подтекать слева, и очень хотелось опустить руки на эти бёдра, сокрытые от него за стеной запрета. Запах Лидии, он улавливал его тонкую ноту с такого расстояния, и её возбуждение туманом безумия затекало в сознание. Ноздри дёрнулись, и Уильям тихо застонал на выдохе, опуская подбородок, и замер в ожидании, уже не ощущая особо холода цепи, щекочущей грудь.
[nick]William Steward[/nick][status]mind over matter[/status][icon]https://i.imgur.com/9sKl6cH.png[/icon][sign]— What, in life, does not deserve celebrating? —[/sign][lz]<div class="lz"><div class="lzname"><a href="https://capital-queen.ru/viewtopic.php?id=1019#p86001">Профессор Уильям Стюарт, 44</a></div>Просчитал все ходы наперёд и заработал миллионы, прекрасно проживая свою жизнь без сердца</div>[/lz]