Нет в пустыне знака, что говорит: и не вкуси камней.
Суфийская притча
Эдна с кротким спокойствием и решимостью подхватила свечу и повела Розали за собой. Ирландке было трудно представить, что эта хрупкая, терпеливая женщина, одетая в чистенькое платье из простой материи, может быть замечательна чем-то еще, помимо скучных, домашних добродетелей, мало общего имеющих с представлением о героизме или его величии, и поэтому скопившееся в ней напряжение отступало, а звезда, посулившая счастье, разгоралась, заставляя с любопытством рассматривать дом и быть добычей мыслей, что мускулы на лице миссис Райт расположены иначе, чем у остальных людей, а выражение ее лица не является отображением ее внутреннего состояния. Как-то раз Розали увидела у одной девочки куклу — она разговаривала, стоило только потянуть шнурок на спине; по ее мнению, молодая миссис говорила в точности также — вынужденно и кукольно. Впрочем, строгая грация, будто у квакерского молитвенного дома, свежий цвет лица и тонкость его черт заставляли восхищаться ею, но это была всего лишь эстетическая привлекательность, ничего не знающая о жизни, протекающей под грязным потолком. Вдобавок, мистер Райт будто бы намекал, что его жена избалована, и значит у нее возвышенное представление о себе самой, не соответствующее ее нынешнему положению, и Акт продолжения рода она наверняка совершает тайком, под стыдливым покровом белых простыней, — покорно, хоть и с надлежащим отвращением. И это с таким-то мужем!
— Вот мы и пришли, — проговорила Эдна, однако если бы умелый исповедник спросил ее, она бы, несомненно, призналась, что мало думала об ирландке, а больше — о последней новости, которой наградил ее Джеймс, потому что все еще хранила представление о том, что произошло так недавно. Это служило канвой одного ее сна и преследовало пару раз, вызывая страх. Ей снилось, что она ищет мужа среди елей и идет по его стопам; как будто ей поручили нечто такое, что должно было избавить его от страданий — она не знала от каких и почему, — но ей никак не удавалось достигнуть цели и освободить Джеймса. Потом она видела его мертвым, в той самой комнате, где они всегда спят. Затем открывались дали, тут же протекала река, и незнакомый голос кричал: «Она течет, Эдна! Она никогда не останавливается! Она увлекает за собой!» И тут она видела брата, простирающего к ней руки, а рядом с ними стояла кто-то, похожая на графиню де Верн, удивительно спокойная и неподвижная. В ужасе от этого сна Эдна всегда вскрикивала и, как ей казалось, просыпалась. Но тогда голос, принадлежащий ее мужу, принимался шептать ей на ухо: «Эдна, милая Эдна, это только кошмар», — и на эти слова Эдна протягивала к нему руки, и он отвечал на ее ласку, однако при свете серого утра сразу же уходил.
Эдна тотчас садилась на постель, недоумевая, случилось ли все взаправду, или нет; но уверена она была только в том, что утро действительно настало, и значит почерневшая зола лежала на решетке очага и ждала, когда ее уберут.
«Если бы какой-нибудь добрый дух снял крышу с нашего дома рукою более могущественной и милостивой, чем рука хромого беса, напутствующего Джеймса снова ввязаться в авантюру, я была бы ему очень благодарна», — подумала Эдна, пропуская Розали в небольшую комнату, оклеенную желтыми обоями, где стояла кровать, комод, простой умывальник с тазом, да еще стул с прямой спинкой, украшенный камышом и выкрашенный краской, — сюда можно было складывать одежду. Потом она просмотрела на ее одежду и сказала, что та для нее мала и годится лишь на лоскуты, поэтому поможет с ней, но, правда, сперва Розали не мешало бы отмыться, потому что сейчас она походила на картошку, такая уж была чумазая.
Эдна так же добавила, что она может взять сидячую ванну (потом хорошенько почистив ее), но тут девушка переполошилась, потому что никогда не мылась в такой, и тогда Эдна донесла, что если она станет спорить, то не по-кривит душой и в мороз отправит ее мыться на улицу, раздев догола, у колонки на заднем дворе. Девушка конечно же возмутилась и сказала, что этого не допустит, на что Эдна ответила, что сама она, конечно, никогда такого не сделает, но стоит лишь намекнуть об этом мистеру Райту, и он охотно даст свое согласие.
Затем она поинтересовалась, какой у девушки нрав, — ведь рыжие часто бывают злобными, — и та ответила, что нрав у нее мягкий, и все свои невзгоды она переносит с христианским смирением, не забыв при этом добавить обращение «миссис». Тогда Эдна немного подумала, словно складывая в уме одно с другим, а потом попросила Розали показать руки, чтобы вконец убедиться, натруженные они или нет. Но ей не стоило беспокоиться: руки девушки были красными и шершавыми — лучшего и желать нельзя. Правда, про себя ирландка отметила, будто миссис торгует лошадь, и потому удивилась, почему она не попросила показать зубы. Но, видать, коли платишь жалованье, хочешь получать полную отдачу.
Когда ребенок впервые начинает видеть, он улыбается. Когда девушке впервые открывается непосредственное чувство, она улыбается, как улыбалась ребенком. И когда она держит в руках восхитительный отрез муслина, она не грустит, а тоже по-детски улыбается, и лицо ее исполняется красками, словно только что распустившийся бутон.
Бережно положив ткань в сторону, Эдна тут же принялась рассматривать другие вещи, переданные миссис Диккенсон (женщина, в любой ситуации остающаяся прямой и не любящая говорить обиняками. У нее были очень демократические взгляды, к которым Эдна не сразу привыкла), попутно интересуясь у супруга, не рассказал ли он их доброму гению, как она научилась делать рагу из носовых платков, рубашки перекрахмаливает и теряет пуговицы от них — наверняка, что ни день, собственноручно обрывая?.. Однако, смутная радость, начинавшая пробиваться в сердце Эдны, вдруг распустившаяся, получившая бытие и представшая купою цветов, была срезана и кинута на землю, вспомни она, что если портниха и сможет пошить платье к Рождеству, то возвращение Джеймса не сулило вопросу ясности, и от того она вновь соприкоснулась с тревогой.
— Джеймс, — обратилась Эдна, складывая грубую почтовую бумагу с характерным для нее шумом, — у тебя есть свои соображения, и я обязана их уважать, но то, что морочит тебя призраком обогащения, оно предает тебя Сцилле и Хабриде, — слова облеклись в аллегорию. Спустя короткий промежуток времени Эдна уже сидела подле мужа и в немом призыве сжимала его руку, тем самым будто отговаривая от похода. — Неужели нельзя иначе?[nick]Edna Wright[/nick][icon]https://c.radikal.ru/c15/2103/fa/bd4950623285.png[/icon]
Отредактировано Evelyn Wright (15 Апр 2021 09:31:59)