Она не видит, что происходит за столиком пожилой леди — тот находится за спиной, а поворачиваться и глазеть она считает неприличным. Но вопрос Джеймса подсказывает недостающие детали и заставляет задуматься.

— Наверное, нет, не могу, — Лариса наконец отвечает и все-таки на полмгновения оборачивается, чтобы кинуть мимолетный взгляд на пожилую даму. — Я себя даже матерью с трудом представляю, — улыбается она и внимательно смотрит на собеседника. О семейной жизни и материнстве задумываться у нее и в самом деле не получается: работа и потребность танцевать занимают главное место в ее жизни — они ее смысл, ее путь. — А ты? Видишь...

Договорить Лариса не успевает, так как пере ней на столик опускается бокал с коктейлем.

— О, благодарю, — она тепло и не более улыбается официанту. Она могла бы смутить его в два счета — улыбкой, взглядом, взмахом ресниц — но зачем? Она лишь посетительница — а он лишь официант. Флирт без разбору ей не интересен.

— Как интересно, — комментирует она слова о рождественском ужине и вдруг осознает, насколько же она голодна. Когда они с Джеймсом ели в последний раз? На какой-то из бесчисленного множества заправок по пути.

— Все такое вкусное! — это уже на вопрос Джеймса. Несите все, да побыстрее! Но вместо это Лариса лишь прикрывает глаза и глотает слюнки. — Пожалуй, я возьму говядину с жареными овощами. И еще ваш загадочный трайфл, пожалуйста. Раз уж наш вечер обещает затянуться, — и это снова "мужу".

Что там себе подумал официант, Ларису особо не интересовало — она просто хотела нормально поесть в преддверии похода в ночной клуб. Опыт последних полусуток просто кричал о том, что рядом с Джеймсом надо быть готовой ко всему и в дамской сумочке на всякий случай иметь шубу, лыжи и разводной ключ.

— А ваше отличное красное вино — сухое? — уточняет Лариса и, получив утвердительный ответ, переводит взгляд на Джеймса. — Как ты смотришь на вино, Карл?

Лариса даже рассмеялась от шутки Джеймса: коротко и негромко прыснула в ладонь. Нет, ну правда, оказывается, даже у хладнокровных убийц-спецагентов бывает чувство юмора.

— Мне очень жаль. — Секундное веселье сменяется серьезностью, и ситуация напоминает о себе. Не просто приятный рождественский ужин. Наверное, стоит что-то добавить, сказать какие-то нужные слова, но Лариса понятия не имеет, какие слова — правильные. То, что случилось, случилось много лет назад, Джеймс живет дальше — все живут, как умеют.

Она поднимает бокал и рассматривает блики на пузатом бордовом боку.

— С Рождеством! — подхватывает она тост и едва слышно соприкасает свой бокал с бокалом Джеймса. — Добра и счастья!

Отпив, она какое-то время молчит, вслушиваясь в терпкий вкус вина. Послевкусие печеной сливы и впрямь осело на языке и дразнит приятной фруктовой ноткой.

— Не извиняйся, — она опускает бокал. — Личного нету. Последние пять лет я встречаю Рождество в "Бурлеске", на сцене или за кулисами. До этого — на сцене Ковент-Гардена. Это всегда был "Щелкунчик", — разводит она руками. — А мать я не видела с ее последнего приезда ко мне. Сколько это... лет восемь, наверное. А ты? Всегда на работе или у тебя тоже бывают выходные и праздники?

На комментарий о похожести Лариса лишь отсалютовала бокалом и сделала глоточек вина. Если бы они не были похожи, вряд ли бы они сейчас сидели здесь, имея в планах найти какую-то суперкрутую ерунду, спертую идиотом-наркоманом.

— Да уж, когда не знаешь, чем занять себя на Рождество, займись работой, — делает она вывод из их беседы. — Но знаешь, в свете твоих слов и работы фраза "отправиться на покой" заиграла новыми красками. — Она улыбается, но без особого веселья. Не столько шутка, сколько констатация факта.

— Чудесно!

Поставленные перед ними блюда и вправду выглядят чудесно — а пахнут еще чудесней. Закрыв глаза, Лариса втягивает носом ароматный парок, поднимающийся от тарелок, и мысленно радуется живой музыке, заполнившей зал ресторана своими звуками — голод не тетка, и сейчас желудок ее радуется ужину больше, чем она сама.

— Да, вино просто восхитительное, — соглашается она с Джеймсом. — Передайте наше почтение сомелье. С Рождеством вас! — и еще раз мило улыбнувшись официанту, Лариса отсалютовала ему бокалом.

— Благодарю! — молодой человек согнулся в легком, положенном по этикету поклоне. — Непременно передам.

— Приятного аппетита! — она с готовностью схватилась за нож и вилку, стоило лишь официанту отойти от них на два шага.

— М-м-м-м! — тянет она с набитым ртом, но старается прожевать, прежде чем снова заговорить. — Как у Ее Величества. Так у тебя есть собака — вот уж не подумала бы! А с кем твоя булочка остается, когда ты... в командировке? Кто сегодня кормит его мясом, пока ты здесь пьешь вино?

Отпив немного, она снова принялась за мясо с овощами, параллельно слушая мужчину.

— Это сложный вопрос, Д... Карл... Пожалуй, это две стороны одной жизни, две стороны одной монеты. И они обе реальны, как реверс и аверс. Без одного нет другого. — Она пожала плечами. — А разве у вас не полагается уходить работать... в кабинеты с определенного возраста? Руководить более молодыми, планировать... э-э-э... скажем, их рабочий график?

Она смеется вместе с Джеймсом, отчего-то слишком ярко представляя чужого пса с мордочкой, перепачканной вареньем. Иногда и ее посещают мысли завести животное — но вот беда, дома она больше не бывает, чем бывает, и, конечно, можно попросить миссис Джонс — милая отзывчивая старушка с синдромом любопытной кошки, — но смысл в таком случае заводить животное? И логика отсекает эмоциональный порыв пойти в приют и забрать оттуда кого-нибудь. 

— Ну будут у тебя подчиненные-олухи, адреналина будет с лихвой! — улыбается Лариса.

Но на самом деле она очень понимает Джеймса. Работа — это только твой выбор и только твои проблемы: не надо ни с кем мириться, не надо ни с кем согласовывать свою жизнь, ничьи прихоти принимать во внимание. Для нее самой работа — если уж быть откровенной, чего она страшно не любит — это прекрасный повод никем не обременять свою жизнь. И у Джеймса, пожалуй, так же — ведь, как он заметил, они похожи больше, чем кажется на первый взгляд.

— Выглядит волшебно, — комментирует Лариса трайфл, опустившийся перед ней на стол.

— На вкус, уверяю, так же, — отвечает официант и следом наклоняется к Джеймсу. Кивает и уходит. Лариса дарит мужчине вопросительный взгляд и чуть приподнятую бровь, но этим и ограничивается.

— А трайфл и в самом деле неплох! Очень неплох! — с приятным удивлением в голосе восклицает она. — А то слишком часто бывает, что выглядит в разы лучше, чем на вкус. — И тут же продолжает, почти не меняя интонации: — Боюсь, мой брат только кажется талантливым, а на вкус окажется дешевкой, — пожала она плечами. — Вам, конечно, виднее, и мистер Бренсон, в отличии от меня, специалист. Но я бы не рекомендовала. Одна звезда из пяти. — И Лариса улыбается.

Небольшой суеты, поднятой кивком Джеймса, она не замечает — собственно, как и самого кивка, — ненадолго провалившись в воспоминания. Когда-то, очень давно, Бри был нормальным человеком, даже адекватным и обязательным. Но время все меняет, абсолютно все.

— Оу, — удивляется она, поднимая на Джеймса глаза. — С удовольствием, дорогой, — вкладывает свою ладонь в руку Джеймса и легко следует за ним на танцплощадку. — А у тебя есть мечты, Карл?